Совершенный вид - Соня Сэнь Страница 7

Трису снова снился Лес: густой зеленый сумрак под плотным куполом листвы, мягкий, ласкающий босые ноги мох, буйные заросли разлапистых папоротников у подножий исполинских деревьев, увитых тугими кольцами лиан. И снова он, Трис, неторопливо брел сквозь чащу – крохотная былинка среди могучих стволов, раскидистых ветвей и далеких крон, местами пронзенных золотистыми лучами солнца. Не зная дороги, он, тем не менее, безошибочно отыскал озеро, уже являвшееся ему в сновидении, и вновь увидел поджидавшую его девушку – юную дейнарку с глазами чудесного медового цвета и ниспадающим на плечи водопадом сияющих медно-каштановых волос. Ее короткое темно-зеленое платье казалось сотканным из травинок, а длинную изящную шею украшал плетеный шнурок с кулоном – крупным полупрозрачным камнем изумрудного цвета. Девушка сидела у кромки воды, задумчиво склонив голову, но при виде Триса поднялась и улыбнулась ему своей белозубой, светлой улыбкой.

– Здравствуй, Трис.

– Здравствуй… Элео, – вспомнил он ее имя, нежное и изящное, как она сама. – Почему я опять здесь? Это, кажется, сон, но…

– …но не совсем, – понимающе продолжила она. – Ты здесь, Трис, потому что мы с тобой связаны и я хочу помочь тебе – и сама обрести покой.

Трис. А ведь это имя ему дала именно она – до их первой встречи в странном полусне-полувидении он был безымянным существом, почти ничего о себе не знавшим и не помнившим. Впрочем, с тех пор ничего и не изменилось: его память оставалась туманной, как дальний берег волшебного озера Элео, который было невозможно рассмотреть. Имя звучало чудно, но ему нравилось. Кто знает – быть может, оно было его настоящим?..

– Каким образом мы связаны? Расскажи мне, – торопливо попросил он, боясь, что это сновидение окажется столь же хрупким и быстротечным, как и предыдущее.

Девушка смотрела на него с грустной задумчивостью.

– В тебе живет частица меня, Трис. Это сложно объяснить – отчасти потому, что я сама этого до конца не понимаю, отчасти – из-за того, что многие вещи из той, былой жизни здесь забываются, ускользают, становятся далекими и неважными…

– Ты так говоришь о себе, словно… – он замялся, и она снова пришла ему на помощь.

– …словно я умерла? Так и есть. Но пока я не могу уйти туда, – Элео указала взглядом на подернутый жемчужной дымкой горизонт, где исчезала, будто растворяясь, озерная гладь, – из-за своего брата, своего народа… и из-за тебя.

– Я не понимаю…

– Ты поймешь. Вспомнишь все, что забыл – и откроешь истину. И эта истина освободит меня.

– Но ты ведь знаешь, кто я, Элео?

Дейнарка приблизилась к нему, ступая мягко и невесомо, точно призрак – которым она, собственно, и являлась. Она подошла к Трису почти вплотную, так, что он мог разглядеть коричневые крапинки в янтарных радужках ее глаз, полюбоваться мерцанием сумрачного света на бронзовом бархате ее кожи, ощутить легкий душистый аромат ее волос.

– Я знаю, – медленно заговорила Элео, – что ты – плод злого умысла, лишившего меня жизни – и знаю, что ты такой не один. Только, в отличие от тех, других, ты чист душой и помыслами – потому я и выбрала тебя. Ты должен положить конец злу, Трис. И она тебе поможет.

Взяв его за руку (ее ладонь была невесомой и прохладной на ощупь), она подвела его к самой кромке воды и указала на ее поверхность, гладкую и серебристую, точно зеркало, в которой внезапно отразилось лицо девушки – человеческой девушки – показавшееся Трису смутно знакомым. Приятные черты, яркие голубые глаза необычного бирюзового оттенка, русые, с золотинкой, волосы. Она смотрела прямо на него и сквозь него, словно разглядывая собственное зеркальное отражение где-то там, в другой реальности, задумчиво и так печально, что и у Триса невольно сжалось сердце. Он подался вперед, желая запечатлеть в памяти каждую черту этого отчего-то знакомого ему лица – и в тот же миг оно исчезло, растаяло, растворившись в зеркальных бликах воды.

– Кто это? – повернувшись к Элео, спросил Трис.

– Скоро все узнаешь сам, – ответила она и, положив ладонь на его грудь, мягким, но в то же время неожиданно сильным движением вытолкнула его из сна.

Он открыл глаза в темноте своей спальни с тихим вздохом разочарования: странное сновидение вновь ускользнуло от него, не оставив мало-мальски внятных ответов на терзавшие его вопросы. Впрочем, на сновидение это было не вполне похоже – он словно на несколько минут оказывался по ту сторону реальности, в зыбком призрачном мире Леса, где блуждала одинокая душа Элео. Трис все еще ощущал на своей ладони прохладное прикосновение ее пальцев, всем своим существом чувствовал ее присутствие – незримое и неосязаемое, но такое близкое, такое… родное. Похоже, между ними действительно существовала некая связь, объяснить которую он пока не мог; ответы наверняка крылись в его памяти, но память его лежала за плотной пеленой непреодолимого тумана.

Окончательно стряхнув с себя сонное оцепенение, Трис сел в постели, прислушиваясь к звонкому стуку дождевых капель о плиты небольшой террасы, куда выходила дверь его комнаты. Кейра оказалась права, заявив, что ночью пойдет дождь. Она даже захватила с собой дождевик, уходя на работу. Утром их наденет весь город…

Трис вдруг подумал, что совершенно не может вспомнить, как выглядит дождь. Встав с дивана, заменяющего ему кровать, он открыл прозрачную раздвижную дверь и, как был – босой, в одних пижамных шортах – вышел на небольшую крытую террасу, за краем которой стояла сплошная темная пелена. После тишины спальни шум дождя показался Трису чуть ли не оглушительным; вода яростно хлестала по ветвям деревьев в раскинувшемся напротив парке, барабанила по крышам домов, дорогам и тротуарам, журчала и грохотала в лабиринтах водостоков. Над городом разверзся настоящий тропический ливень. Размытые его потоками огни Антроповилля придавали ночи таинственное, волшебное очарование, и Трис восхищенно замер, чувствуя себя новорожденным в мире, которого почти не знал. Подойдя к самому краю террасы, он вытянул руку – слегка припушенную шерстью, как у всех гибридов – и подставил ладонь под упругие прохладные струи. Набрал пригоршню воды, омыл лицо, пригладил мокрыми пальцами густую спутанную гриву каштановых волос и закрыл глаза, всей грудью вдыхая одуряюще свежий живительный воздух.