Без права на жизнь - Александр Голодный Страница 7

— Пои, Сеант.

Пусть тяжело и медленно, но шагаем. Вот уже пропал страшный запах карьера, потянулось рыхлое поле старой свалки. Сколько же мы отмотали? Километров пять? Наверное. Солнце уже заходит, рельефно высвечивая натоптанную дорогу. Дорогу жертв. Да, свалка, где заканчиваются человеческие жизни. Пятеро. Стандартная цифра — боевая пятерка. А Солдат? Хлопчик был совсем молоденький. Может, связной?

— Солдат, ты его вспомнил?

Друг, гримасничая, морщится.

— Узнал, но не можешь вспомнить?

— А, Сеант, а, — закивал напарник.

Это значит: «Да». Мы вдвоем — все, что осталось от ячейки сопротивления.

Черным пятном вдали замаячила куча покрышек. А ведь солнце сейчас зайдет. Точнее, уже зашло. Ночь упала быстро. Луна и звезды чуть подсвечивают путь, выдерживаю курс по Полярной звезде. Бедняга Солдат не видит ничего. Он поддерживает меня, я веду его. Иногда уходит ощущение реальности — снова иду от технической территории полярной ночью, по заснеженной дороге в теплую квартиру к жене и маленькому сыну. Встряхиваюсь — и вижу грязно-молочное поле с неряшливыми кучами проклятого пластика. Миновали зловеще и необычно выглядевшие в свете луны остатки бетонного строения. Снова поле, снова под звездным ковром уходит реальность. Друг ведет меня? Тогда почему его рука на моем плече и я поддерживаю его за талию? Не бойся, Солдат, я веду, темнота не страшна. Под рукой исчезают пятна страха, сияют вера и преданность, лучится улыбка на лице. Идем, друг, идем. Запах застарелой гари — две трети пути позади, вон они, там, наши строительные кучи, шалаш, ставший домом в этом проклятом мире. Кто идет за нами? Кто протягивает бесплотные руки и смотрит с раздирающей душу мольбой? Вздрогнув всем телом, я остановился. Жалобно всхлипывая, плачет Солдат на плече. Я видел. Я точно их видел.

— Солдат, ты видел?

— А, Сеант, а.

Вот так, я стал видеть призраков. И не один. Обернулся — никого. Вон, похоже, наши кучи. Где-то рядом шалаш.

— Отставить слезы, братишка. Ты же Солдат. Пойдем полегоньку, дом искать.

Искать не пришлось — чутье привело куда надо. Остатка сил хватило только на то, чтобы снять кроссовки.

Разбудил Солдат и звук колокола:

— Ета, Сеант, ета.

Еле встал — все тело онемело. Но по дороге разошелся и почувствовал себя бодрее. Ничего себе поспали. Да и немудрено — после такого похода. Километров десять отмотали, что для нашего здоровья — подвиг. Вспомнив вчерашнее, поежился — привиделось или нет, но страшно. Вот и очередь. Так, интересно — из-за ангара под контролем урок выходит неровная колонна и пристраивается за нами. Работники сортировки. Сколько их? Человек за сто. Значит, есть две группы, меняющиеся по очереди и работающие по десять дней. Получается, меня Солдат уволок сразу после своей сортировки. Крепкий парень. Ничего, судя по-вчерашнему, и у моего нового тела есть резервы.

Вежливо поприветствовав знакомого раздатчика (Солдат тоже кивнул и промычал с доброй улыбкой), мы получили усиленные порции и, прикрываясь выходящими, резко ушли за угол. Но злобную рожу Шила я успел заметить. И кого это он там высматривал? Не иначе как нас, болезных. Надо держать ухо востро.

Обед прошел превосходно. Передохнув, вспомнил о вчерашней добыче. Отлично — крысы не лазили. Просто идиллия: я рисую карту остро заточенными карандашами, Солдат с наслаждением выводит разноцветные каракули, греет солнышко и в животе не пусто. Так, у меня готово. А у него? Добавляю на свободном месте двух держащихся за руки человечков, одного — с улыбкой. На счастливом лице друга неземной восторг:

— Сеант, Салат.

Опять приходы — в солнечном свете вижу его ауру и чувства. Закрываю глаза, пара интенсивных вдохов — все нормально.

Отдохнув, позвал напарника к строительной куче. Руки у нас, как у трубочистов, порез или царапина неизбежно приведут к нагноению. Нужны рабочие перчатки, на крайний случай — рукавицы. Вдумчиво обошел вокруг. Примерно понятно: где-то разобрали внутренние конструкции помещения, все сложили в мешки. Мешки двух типов — толстый полиэтилен и из синтетического волокна. Вспомнился художественный фильм: грузчики в порту в разрезанных с одной стороны мешках в качестве защиты от дождя. Точно. Дождя пока нет, но полиэтиленовые плащи не помешают. Выбираем пару сверху из тех, что получше. Вытряхнув легкий строительный мусор (упаковка, картон, куски старых обоев, обрезки пластиковой облицовки), вернулся к шалашу. Выравниваем мешок, аккуратно режем одну сторону.

— Солдат, становись. Смирно! Вольно. Ну, как?

Получилось неплохо — капюшоном целый угол и плащом полы. Надо будет придумать пояс, закрепить и вполне нормально. Накидки в шалаш, пошли снова копать.

Успех принес попахивающий краской мешок: пара матерчатых перчаток (в краске, но целые) и десяток слипшихся резиновых. Опробуем. Резину пришлось подвязать, чтобы не сползала. Отлично — руки защищены. Солдат новинку оценил и явно понял, зачем она нужна. Роемся дальше, тяжело, но надо. Находки попадаются редко, но стабильно: несколько увесистых брусков черного отделочного камня, гнутые гвозди-сотки, пропитанные пылью рабочие штаны на лямках (самое то на сортировку), маленький шпатель в засохшей шпатлевке, перчатка, еще одна, сразу три штуки, но рваные. Мешки становились все тяжелее, шел сплошной строительный мусор — куски раствора, осколки кирпича, рванина старых обоев. Последняя находка — три пыльных журнала для мужчин. Краска, кстати, была опять в пластмассовой таре. Что-то совсем плохо с металлами.

— Все, братишка, хватит. Перчатки есть, а здоровье не железное. Пойдем попьем да умоемся, чем осталось.

Сидя у жилища, я рассматриваю вскрытые образцы продукции местной электронной вычислительной промышленности. Расплющенный и заточенный на манер отвертки гвоздь со шпателем послужили разборочным инструментом. Отличия деталек от наших имеются, но только касаемо формы (много круглых) и маркировки. Синие пластинки в калькуляторах — сто процентов солнечные батареи. А аккумуляторы пошли солью и зазеленели. Впрочем, не все. Вот нормальный на вид, а здесь согнут контакт — криворукий впихивал. Собрав и отложив на солнце один калькулятор — может, подзарядится, перешел к часам. Ага, сломана защелка батарейного отсека. Поддеваем… опять аккумуляторы. Разбираем корпус. Ничего сложного. Поломок внутри не видно, наверное, питание кончилось, заменить не сумели. А я что могу сделать? Часы очень бы не помешали. Напрягаем инженерный ум.

Через десять минут грею кончик еще одного гвоздя газовой зажигалкой. Другой конец обернут бумагой, рука в перчатке — соблюдаем технику безопасности. Регулярно меняя зажигалки (матчасть надо беречь), прокаливаю гвоздь. Серьезный (редкий случай) Солдат осторожно тянет пластинку солнечной батареи. Касаемся пайки… готово. Припой точно как мой родной, что не может не радовать. Пластинку с проводками откладываем, берем следующую плату.

Мы ужинали офисными запасами (аппетит растет — похоже, подъедим все), я поглядываю на свою конструкцию. Полоской скотча к часам примотан прямоугольник пластика, на нем сборка солнечных батарей, также закрепленная скотчем. Пайка без флюса, конечно, хреновая, но вроде держится. Нет, сегодня вряд ли запустится — ток маленький, целый день заряжать надо. А не пройтись ли нам перед сном за водичкой, а то уже и зубы почистить на ночь охота? Доверюсь напарнику: