Чужая победа - Максим Хорсун Страница 7

Миссия: «Вспомнить все».

Задача: жить долго.

Звезда: Солнце (желтый карлик, ну, ты знаешь).

Планета: Земля.

Особые примечания: за последние сто лет средняя температура на Земле опустилась на восемь градусов.

Льды разрастались.

Северный Ледовитый океан, север Атлантики и север Тихого океана – под толстенным панцирем. Жизнь в Москве и Санкт-Петербурге больше не бьет ключом, обе столицы скованы арктическим холодом. Мороз – враг, который не победить. Ледяная пустыня ширится, земная поверхность отражает много солнечного света, не успевая прогреться. Цепная реакция…

Половина Европы вымерзла и вымерла. На Североамериканском континенте граница мерзлоты медленно, но неотвратимо подползает к Вашингтону.

Год 2112, середина апреля, как сейчас помню. На двух снегоходах рванули из Строгинского «термоса» – так мы называли похожие на чернобыльский саркофаг сооружения, внутри которых жили те, кто не пожелал переехать на юга, – к девочкам в Перово. Не то чтобы там жили какие-то особые девочки, но наши старые знакомые по военной части на Хуракане. А старый друг – лучше новых двух. Тем более они тоже были молодыми офицерами. Только мы – космолетчики, а они – из противокосмической обороны. Не скучали друг с другом, в общем. Еще на Хуракане договорились встретиться во время отпуска, обменялись адресами, как во времена седой древности: мобильной связи в Москве больше не было, а Интернет – только для служебного пользования.

После теплого и дождливого Хуракана морозная Москва казалась зимним курортом. Все вокруг было родным и с детства знакомым. А в Строгинском «термосе» жили мои родители, занимая квартиру-ячейку площадью в восемь квадратных метров. Переезжать на юг они категорически отказывались, говорили, мол, до того, как ледник начнет утюжить городские кварталы, они успеют переселиться на новое кладбище, которое теперь отовсюду вне стен «термосов».

Уже смеркалось, поэтому поехали через центр, который был якобы безопасен в любое время суток. Я и Димка Макарь, он потом сгинул вместе со своим КК-3А во время похода к Глизе 1 в 2115-м.

На Новом Арбате нас остановил патруль, мы думали, что это проверка документов, а оказалось, что полиция буквально за минуту до нашего появления поймала шайку мародеров. По законам военного времени стервятников должны были расстрелять на месте, под ближайшей стенкой, ну а нас задержали на дороге, чтоб ненароком не зацепило. Пока суд да дело, мы закурили крепкие сигареты без фильтра.

На Новом Арбате, кроме нас, патруля и прищученных мародеров, никого. Сугробы по обе стороны дороги высотою до окон третьих этажей давно заброшенных зданий. Серебрится снег в свете фар патрульного вездехода.

– Космолетчики? – с уважением проговорил немолодой пузатый полицейский со шрамами от обморожений на лице.

Полицейские носили бесформенные бушлаты, шапки-ушанки, толстенные брюки, перчатки. Все были вооружены автоматами. Мы же, в щеголеватых черных шинелях и высоких меховых шапках, смотрелись на их фоне двумя породистыми псами, которые затесались в дворовую свору.

– Космолетчики, – подтвердил я, наблюдая, как по вечернему небу проплывают звездочки дрейфующих на низкой орбите кораблей.

– Сам бы у вас служил, хоть бы и палубу драил, – сказал тогда полицейский. – Но не выездной я, ребята.

Мы покивали, искренне сочувствуя. Земля задыхалась. Все было против ее обитателей: климатический каприз, который грозил уничтожить цивилизацию, предсказуемый экономический кризис. Какое-то время мы бы еще продержались за счет космической инфраструктуры, но в конце концов все равно бы загнулись.

Но потом появились Крылатые. Распахнули перед нами двери в Дальний космос.

Там можно было колонизировать землеподобные планеты. Исследовать, добывать, строить, возводить. Переселяться, работать, учиться и просто жить.

А еще там нужно было воевать.

И война требовала людей… и еще людей, и как можно больше людей в Дальнем космосе.

– А чего ты не выездной-то, друг? – поинтересовался Макарь.

– Есть такая работа, – улыбнулся полицейский, показав прокуренные зубы, – покой столицы сторожить.

В морозном воздухе прогромыхала автоматная очередь. Над домами поднялась стая воронья. Патрульные извинились, отдали честь и разрешили нам ехать дальше. А толстяк еще и пожелал счастливого пути.

Мы выбросили недокуренные сигареты и рванули себе дальше. Объехав кровавые брызги на укатанном снегу, я обернулся: патрульные подобрали наши бычки и закурили.

…Девочки встретили нас по-королевски. Вареная картошка, селедка, лук колечками, тушенка «Второй фронт», кислая капуста. Водку и коньяк привезли мы. Еще были конфеты, которые я купил у спекулянта, прятавшегося от патрулей в подвале Строгинского «термоса».

В квартире-ячейке девочек быстро потеплело на зависть соседям, завесившим все коридоры Перовского «термоса» бельевыми веревками с волглым тряпьем.

Мы с Димкой приехали в мундирах, точно на адмиральский смотр собрались. Девочки же надели платья, – такими мы их еще не видели! Это вам не бойцы с замаскированными половыми признаками камуфлей, тяжелой от сырости Хуракана. И еще – ножки в теплых колготках черного цвета и летних туфлях на каблуках! Стройные, точеные.

– Селедка свежая, – приговаривала Ира, подкладывая мне на тарелку. – С боем получила по отпускной карточке. Бабки из Распределителя не хотели обслуживать, подняли хай на всю очередь.

– Ага, – поддакнула Антонина. – Мы храним мир в космосе, а они – мол, понаехали!

– Разрешите за вами поухаживать! – Макарь наполнил рюмки девочек коньяком.

– Тем более отпуск когда-нибудь закончится, – договорила Ира.

– Спасибо, – я подтянул к себе тарелку и улыбнулся. Она улыбнулась мне в ответ.

– А я больше на Землю не прилечу, – сказала Антонина, принимая рюмку и ненароком касаясь Димкиной руки. – Я уже к Хуракану привыкла.

– Девочки, а зачем так много лука? Мы же потом целоваться не сможем! – делано удивился Макарь.