Магия слова - Ирина Князева Страница 7

— Сейчас-сейчас, — вновь засуетился лорд, — Думаю вот эти записи объяснят лучше любых слов. Куда же я их дел. Вот, — метнулся он к рабочему столу, — вчера в очередной раз пытался их перевести. Они написаны в том же стиле, что пишешь ты. А ведь это же здорово, — вместо того, чтобы подать мне взятую со стола толстую тетрадь, блондин прижал её к свое груди, — кто как не носитель языка это сделает лучше всех. И мы наконец узнаем мысли самого лорда Осипова.

— Кого? — поперхнулась я воздухом.

— Да, семьсот лет назад был такой же гость из другого мира, как и ты. И говорил он на том же языке. Вот его записи.

Лорд Фэбус наконец отнял тетрадь от своей груди и протянул мне. Я же не менее воодушевлённо, чем вёл себя лорд, вцепилась в неё. Дело в том, что произнесённая им фамилия до боли знакома и если… Нет, сначала прочту.

Бегло прохожу по титульному листу, и сама едва не прижимаю потёртую тетрадь к груди.

Евгений Осипов любящий муж несравненной Екатерины.

Слёзы сами собой закапали из глаз, руки затряслись. Боюсь перевернуть страницу.

— Рита? — заволновался лорд, — Что? Что там такое? Если что, можно прочесть и в следующий раз.

Блондин попытался взять из моих рук тетрадь, но я отдёрнула её.

— Нет, — резко произнесла при этом, чем вызвала недоумение лорда. Поэтому спешу объясниться, — Судя по всему это записи моего пропавшего деда. Бабушка его часто вспоминала. Он пропал через неделю после свадьбы. Вот только примерно лет семьдесят назад, не семьсот. Но это его почерк, — быстро добавляю,

— Бабушка давала читать его письма с фронта. Дождалась ведь. И после свадьбы. Не справедливо, — я всё же не удержалась и всхлипнула.

Бабушка к закату своей жизни всё чаще перечитывала семь имеющихся треугольничков, плакала тайком и просила любимого подождать. Говорила, что скоро. Вот только внучку на ноги поставит, ведь нет у кровиночки никого, родители то погибли, и обязательно птичкой полетит к нему. А как слегла бабуля так уже я перечитывала ей каждый день, тайком восхищаясь такой любви.

Нежные слова знакомым почерком всколыхнули воспоминания и душу вновь заполнило восхищение и несправедливость к двум любящим сердцам.

«Как же всё-таки жестока судьба».

— Видимо время в наших мирах течёт по-разному, — как через толщу воды слышу голос лорда Каспия Фэбуса, — Что же, тот факт, что вы родственники, многое объясняет. Кулон переноса наверняка он изготовил и нашёл способ переправить жене. А она видимо так и не воспользовалась. Да, грустно.

— Видимо он очень запоздал, — шепчу, мысленно перебирая фото семейного архива и вспоминая одно, где бабушка впервые с кулоном на шее. Она держит меня годовалую на руках. Фото как раз сделано по поводу моего первого дня рождения. А за три месяца до этого, в автокатастрофе, погибли мои родители. Выходит, бабушка осталась ради меня.

«Интересно, а знала ли она, что могла взять меня с собой? Теперь не узнать».

— Можно я прочту его наедине? — обращаюсь к лорду.

— Да, конечно, — не возражает он и указывает на дверь спальной, — Прошу. Ой прости, — вдруг встрепенулся и побежал вперёд меня, — Я сейчас, — скрылся за дверью. Появился через несколько минут с кипой книг и смущённо огласил, — Теперь всё. Она твоя. Если что понадобится, я здесь.

Дневник своего деда, который буквально был пропитан любовью и нежностью к своей жене я «проглотила» за неполных два часа. Впитала в себя каждую строчку и каждое слово. А потом, уставясь в одну точку, «переваривала» информацию. Особенно последние две записи.

Я, попав с одной войны на другую, защищал этот мир, как свой. И всё ради неё, чтобы скорее вернуться и обнять. И что же узнал в самый сладостный миг победы? Я не смогу вернуться. Это известие было подобно смерти. Они врали. Всё это время они врали мне. Более того, тот, кого я считал лучшим другом обрядом вызвал меня. Это по его вине рухнул мой мир, по его вине я лишился любимой. Он оправдывался тем, что не знал кого вызывал. Что звал лишь спасителя, который сможет спасти мир от заполонивших его демонов. Всё равно, ненавижу!

Последняя запись была сделана, судя по почерку, уже не твёрдой рукой.

На закате своих дней, хочу покаяться и дать напутствие тому, кто сможет это прочесть. В миг ненависти я пожелал лучшему другу, чтобы каждое его поколение познало горесть разлуки с любимой. Чтобы каждый испытал то, что чувствовал я, когда узнал, что больше не увижу свою любовь никогда. После я остыл и пожалел о своих словах, но друг уже потерял любимую жену. Желая спасти от этой участи его сына, я не пожалел собственной крови, но этого оказалось мало. Проклятие забрало и его любимую. После мы выяснили, что злые слова были сказаны в тот миг, когда кровь демона смешалась с моей и мною двигала ненависть. Теперь же, чтобы снять проклятие, я вновь должен смешать свою кровь с кровью демона, но двигать мной на этот раз должна любовь. Мы так и не смогли выполнить ни одно из этих условий. Демоны повержены и запечатаны в своём мире. А моя любовь, несмотря на то, что я всё сделал чтобы переместить её ко мне, не пришла. Мой род не получил продолжения. Поэтому Род Зено обречён.

Кто бы не читал сейчас эти строки, а это сможет сделать только тот, кто хорошо знает мой язык, прошу; будь с ним предельно осторожен. Особенно если ты, как и я попаданец и носитель языка. Эмоциональная составляющая в совокупности со звучанием этого языка в этом мире, разрушительна. Кто бы ты ни был, прошу, не повторяй моих ошибок.