Проклятый дар - Ирина Зволинская Страница 7

— Приношу вам глубочайшие извинения за свое недостойное поведение! — отрапортовал он и широко улыбнулся, показав ямочки на щеках. — Впредь этого не повторится!

Его высочество громко расхохотался.

— Извинения приняты, — сказал он, отсмеявшись. Снял перчатку и протянул Ральфу руку.

Высочайшее расположение. Это было понятно даже далекому от дворцового этикета молодому Бонку. Не принять эту милость было нельзя. И он крепко пожал ладонь Юрия, уверенно глядя в ярко вспыхнувшие синие глаза.

Тепло чужой руки, такое знакомое, рвущееся к нему тепло. Оно вошло в его тело, согревая изнутри. Ласковое, игривое, родное. Его, Ральфа, давно утраченное, украденное тепло.

В стенах загудели провода, по венам побежал электрический ток, и Ральф улыбнулся, растворяясь в новом для себя ощущении. Цельность, пожалуй, он назвал бы это так.

Изумление на лице его высочества было последним, что он увидел, прежде чем провалиться в видение.

Время убивает чувства. Удивительно, но именно равнодушие — оказалось для него самым страшным испытанием. Впрочем, и удивления давно уже нет. Только тоска, выгрызающая его изнутри.

«Я жду тебя, мальчик мой…» — на губах улыбка.

Зимнее солнце заглядывает в высокие окна. Длинная галерея, звук шагов гасит ковер. Красный?

Лениво текут мысли. Страх и обожание в чужих глазах. Неужели это когда-то нравилось ему?

Скука.

Он кивает, не различая лиц. Он не видит цвета в этой яркой толпе. Мир давно утратил краски. Пустой и холодный серый мир, снаружи и внутри.

Только их редкие встречи — не радость, прошлое, в котором давно ушедший будто бы снова жив. Ведь они так похожи. Его мальчик и … не друг, и не брат — половина души, которую он уничтожил.

Уничтожил собственными руками и никогда не жалел об этом.

Он никогда ни о чем не жалел.

— Здравствуйте, ваше высочество, — громко сказал Фостер, и Ральф вернулся в кабинет Слоуна.

Что за ерунду он снова увидел? Он нахмурился. Ерунду ли? Юрий ведь тоже владеет электричеством, возможно ли, что общий дар позволил ему заглянуть в мысли его высочества?

«Всё возможно», — решил он. Улыбнулся. Удивительное у Николаса было умение, вкладывать в пожелание здоровья обратный смысл.

Ральф моргнул, забрал у Юрия ладонь, разрывая рукопожатие. Это было нелегко, физически нелегко. Словно ему пришлось разделить два огромных крепко сцепленных магнита.

— Нам пора! — заявил Фостер и этими словами будто добавил ему сил. — Автобус ждет.

— Одну минуту, юный господин Холд, — остановил их Юрий, без лишней спешки надел атласную перчатку.

Он стоял в дверях, будто намеренно закрывая проход. Ни ему не выйти, ни Нику не войти. Фостер буравил взглядом затылок наследника и недовольно сверкал глазами.

— Утром я виделся с госпожой Алианой, — тихо сказал Юрий.

Ральф сам того не замечая, подался к нему. Его высочество довольно прикрыл веки.

— Вручил ей приглашение на торжественный ужин. И раз уж мы с вами теперь друзья, я приглашаю и вас, господин Бонк.

Как же ему хотелось увидеть Ани… Юрий знал куда бить.

— Я наказан, — Ральф смиренно покачал головой. Не вспылил, сдержался. Сам ведь виноват, поддался на провокацию. Но теперь — поддаваться не станет.

— Так вы ведь из-за меня наказаны.

Как же злила Ральфа эта змеиная улыбка. И как легко вывести его из себя. Снова он сдержался. Вежливо улыбнулся Юрию.

— Предоставьте мне решить эту проблему, — вкрадчиво закончил наследник.

Издевается или говорит серьезно? Неважно, он не может отказаться от встречи с Аной. Пусть даже и во дворце. Какая разница, под чьим присмотром она пройдет? Императора и его сына или Холдов.

— С радостью, — он поклонился его высочеству. На этот раз низко. Так, как того требовал этикет.

— Тогда до встречи, — кивнул ему Юрий и ушел, не сказав младшему Холду и слова на прощанье.

Ральф выпрямил спину, шагнул к Николасу.

— А кровь? — окликнула его медсестра.

Кровь, точно. Он совсем забыл. Он вообще забыл, что был в кабинете не один. Тело отозвалось на приятные воспоминания, Ральф развернулся к девушке. Снял пиджак, наслаждаясь вновь вспыхнувшим румянцем на её щеках, небрежно бросил его на кушетку. Расстегнул манжет и, закатывая рукав, сообщил:

— Я весь к вашим услугам, Мария.

Она дернулась, ничего не ответила. Опустила глаза, быстро выкачала из него шприц крови и ушла, так на него и не взглянув. Даже до свидания не сказала. Только быстро кивнула Нику — тот терпеливо ждал друга, спиной подпирая дверной косяк.

— Интересно, что я сделал не так? — задумчиво пробормотал Ральф. — Ну не замуж же должен был её позвать?

Фостер тихо рассмеялся и покачал головой.

— Странные создания женщины, — решил Ральф, застегивая пуговицы.

— Очень, — согласился с ним Ник. — Особенно если называть их чужими именами. Её зовут Марта.

Ральф поморщился. Некрасиво получилось. Надо извиниться, наплести что-то про её глаза и губы, от которых ему начисто отшибло память. Он подхватил фуражку и почти выбежал из кабинета Слоуна, чтобы её догнать. Не успел, конечно. В коридоре было полно сестричек, и в какую сторону пошла его, он знать не мог. Вышел куда-то на лестницу, растерянно посмотрел на серые бетонные ступени.

Извиняться придется в следующий раз. И цветы, что ли ей принести? Надо только подумать, как их достать.

— Ты решил спуститься пешком? — Ник вышел к нему.

— Не люблю лифты, — он с досадой встряхнул зажатую подмышкой фуражку.

Они спустились вниз, вышли на улицу. Ральф водрузил головной убор себе на макушку и, не оглядываясь, быстрым шагом пошел к автобусу. Пять этажей, десять пролетов, к концу спуска ему уже надоело себя ругать. Девушки, это, безусловно, приятно. Но есть вещи гораздо более важные, например, информация. Рождество в субботу, и хорошо бы что-то узнать до этого дня, чтобы поделиться с сестрой сведениями.

У автобуса он вдруг понял, что Ник отстал. Обернулся, выискивая Фостера глазами и нашел, тот, задрав голову, смотрел куда-то наверх.

— Ну, и что ты там увидел? — хмыкнул Ральф.

Ник мотнул головой, сжал кулаки, посмотрел на него абсолютно пустым взглядом и молча прошел в автобус.

Что делать, если друг у него немного придурочный? Только и остается, что немного взгруснуть. Шутка, ему даже нравилась эта его черта. Было в ней что-то безумное.

Безумие — это весело.

Ужин, за ним свободное время, которое Ральф решил провести с максимальной пользой — выспаться перед ночной вылазкой в архив. И он мгновенно провалился в сон, приказав себе проснуться к полуночи. Внутренний будильник никогда не давал сбоев, он открыл глаза за несколько минут до установленного часа.