Горстка волшебства - Мишель Харрисон Страница 7

У Бетти по спине побежали мурашки. В топях она видела блуждающие огоньки, но так близко – никогда. Изнутри огонек слегка мерцал, как будто там, в глубине, билось сердце из белых сияющих углей. Это зрелище, одновременно зловещее и красивое, завораживало – неудивительно, что люди следуют за огоньками… Бетти ощутила укол страха и, заморгав, отвела глаза.

– Пять минут, – сказала она чуть холоднее, чем стоило. – К тому времени, как доешь, горизонт будет чист, и ты сможешь уйти.

Девочка никак не отреагировала. Она просто смотрела в огонь, испуганная и потерянная.

Бетти охватила жалость. Если бы не огонек, девочка не казалась бы ей подозрительной, но вид этого парящего шарика вызывал глубокое беспокойство. Бабушка пришла бы в ярость, узнай она, что Бетти впустила блуждающий огонек в дом. От этой мысли закололо в затылке. Она хотела помочь девочке и одновременно жалела, что они вообще встретились. Ох уж эта Чарли с ее живностью!

– Как тебя зовут? – спросила Чарли, садясь на корточки у камина. Достала из другого кармана обкусанное горелое печенье и предложила гостье.

Та с хрустом отгрызла кусочек и нерешительно посмотрела на огонек.

– Я… Зовите меня просто Агни. Наверное, так.

Голос девочки превратился в такой тихий шепот, что Бетти стоило большого труда разбирать слова, и ей подумалось, что лучше и не стараться. Чем меньше они узнают, тем лучше.

– Сколько тебе лет? – спросила Чарли. – Мне шесть, но на следующей неделе будет семь.

– Девять, – ответила Агни. – Говорят, что я слишком маленькая для своего возраста.

– Ты карлик, да? – подсказала Чарли.

– Хватит вопросов, Чарли. – Бетти было не по себе. – Пора в кровать.

Нужно, чтобы Агни ушла, пока бабушка не проснулась, подумала она. У нее самой тоже были вопросы к девочке, но она решила их не задавать. Безопаснее не знать ответов, особенно учитывая, что незнакомцы, которые разыскивают их гостью, бродят где-то неподалеку.

Чарли, явно обрадованная тем, что они с девочкой оказались почти ровесницами, пропустила слова Бетти мимо ушей.

– Хочешь погладить моего крыса? – спросила она. – Он невидимый.

Агни отвлеклась от печенья:

– У тебя есть воображаемый крыс?

Чарли улыбнулась:

– Нет, невидимый, я же сказала. Вот.

– Чарли! – с опозданием одернула Бетти.

Сестренка уже запустила руку в карман, порылась там, приговаривая: «Прыг-скок, иди сюда!», – и вытащила сложенную горстью ладонь на колени.

– Ну давай, – сказала Чарли. – Он здесь!

Агни осторожно протянула ладошку, еще более грязную, чем у Чарли, явно ожидая подвоха. И слегка вскрикнула

– Ой! У тебя в руке что-то есть! Что-то теплое… и пушистое.

– Я же говорила, – гордо сказала Чарли. – Приходится держать его невидимым, а не то бабушка узнает и заставит выкинуть.

– Но… как? – начала Агни.

Бетти снова метнула на Чарли предупреждающий взгляд, но за сестренку можно было не беспокоиться.

– Не-а, этого я тебе сказать не могу, – ответила она. – Секрет. Знаю только я и сестры. – Чарли кивнула на огонек, который подобрался поближе, подрагивая. – А про это расскажешь?

Агни задумчиво посмотрела на огонек.

– Что вы о них слышали? – спросила она наконец.

– Много всякого, – услышала Бетти собственный голос, смутно ощущая, что все-таки попала под чары огонька. – Что это злые духи, или бесы, или души людей, погибших в топях. Кое-кто говорит, что это просто болотный газ. – Она внимательно посмотрела на огонек, который, будто осмелев, подплыл еще ближе к протянутой руке Чарли. – Но сейчас я гляжу на него и вижу, что газ тут ни при чем. Этот огонек слишком… живой. Слишком любопытный.

– Живой? – хрипло переспросила Агни. – Я бы не сказала. Но когда-то был живым.

– А кто… кто это был? – спросила Чарли.

Агни не ответила. Она снова протянула руки к очагу и пошевелила пальцами. Рукав у нее задрался, и стала видна маленькая темная метка на запястье.

– Что это? – наклоняясь, поинтересовалась Чарли.

Но Бетти сразу поняла, что это, и ее накрыло такой же волной страха, как и при виде блуждающего огонька.

– Воронье перо, – тихо сказала Агни.

– Клеймо… Так, значит, это ты сбежала. – Сердце Бетти заколотилось. – Только не из тюрьмы. С острова Невозврата! Из ссылки!

Агни кивнула, широко раскрыв глаза, и взмолилась:

– Пожалуйста, не зовите стражников! Я скоро уйду. Мне просто… просто надо где-то спрятаться, чуть-чуть посидеть и подумать. Когда я уйду, можете сделать вид, будто меня здесь никогда и не было.

– Но тут что-то не сходится, – медленно проговорила Бетти. – Почему они перестали звонить в колокол, если тебя не нашли?

Она вспомнила слова стражников. «Беглецов двое… Одного вынесло на берег – чуть не утонул. Вряд ли переживет ночь».

– А кто с тобой был? – осторожно спросила она.

– Мама, – сдавленно проговорила Агни. – Не уверена, что стражники вообще знали, что я сбежала вместе с ней… Но потом что-то случилось… – На ее лице отразилось смятение. – Я… Мы разделились, и потом все произошло так быстро, и я… не смогла ее найти. Колокол все звонил, звонил, а потом замолчал, и я поняла, что она… что ее…

– Что ее поймали, – закончила Чарли, тяжело дыша.

Бетти с тяжелым сердцем отвела взгляд. Выходит, что человек, которого вынесло на берег, – мама Агни. Но Агни, судя по всему, об этом не подозревает. И Бетти не решалась рассказать ей то, что слышала.

Глаза Агни блестели в полумраке. Она громко сглотнула и кивнула, потом похлопала себя по карману, будто желая удостовериться, что его содержимое на месте. Огонек вился вокруг нее – словно Флисс, которая неизменно суетилась возле Чарли с носовым платком, стоило той ободрать коленку.

Чарли, осторожно взяв Агни за руку, разглядывала перышко на ее запястье:

– Было больно?

У Агни задрожала губа:

– Да. – Немного успокоившись, она смотрела куда-то сквозь огонь. – Каждому на острове ставят метку. Мне еще повезло – у меня маленькая…

Чарли раскрыла рот:

– Хочешь сказать, бывают и большие?

– Да. Мне выжгли перо, потому что преступление совершила не я, – объяснила Агни.

– А кто? – Бетти не сдержала любопытство.

Про жизнь на острове Невозврата много говорили, но знали о ней мало. Наверняка было известно одно – там содержат очень опасных людей. Бывших заключенных, которым после тюрьмы некуда податься, и других ссыльных. Место вроде свалки, куда сбрасывают преступников.