Злая зима - Ольга Ярошинская Страница 7

– Открывай глазки, мишка!

– Ты что, пьяная? – хрипло спросил он.

– Может быть, – задумалась Эльза. Она села на его кровать, скрестив ноги по-турецки: ногти выкрашены алым лаком, пятки розовые, как у котенка. – Мне теперь почти не нужен сон, так что я пила вино и думала. Скажи, ты не обиделся, что я тебе отказала? Дело не в том, что ты оборотень. Хотя раньше я только с людьми… но не потому, что у меня какие-то предрассудки, нет.

Брун повернулся на бок, страдальчески зажмурился.

– У меня в принципе мало опыта такого рода. Ну, ты понимаешь. Я решила озвучить, что не считаю тебя человеком второго сорта.

– Спасибо, – буркнул он.

– Хотя ты очень волосатый, – заметила она. – Волосатые плечи – это уже перебор. Я могу посоветовать тебе отличный крем для депиляции…

– Ты кофе сделала?

– Сейчас. – Кровать отпружинила под ее весом. – Я решила сделать, когда ты встанешь, чтобы кофе не успел остыть.

Эльза скрылась за дверью, и Брун тихо застонал. Неужели ему придется терпеть ее трескотню всю зиму?

В ванной он едва смог найти пену для бритья среди батареи разномастных баночек, оккупировавших единственную полку под зеркалом, и это тоже не улучшило его настроение. После душа он надел майку и штаны, прошлепал босиком на кухню. Эльза поставила перед ним дымящуюся чашку, тарелку с омлетом.

– Вот. Я приготовила завтрак. Пришлось погуглить рецепт, но я справилась. Я хочу сказать, что благодарна тебе. Мне правда некуда было пойти. Спасибо.

Она уселась напротив. На фоне окна ее волосы отдавали рыжиной, как у лисы.

– Ты гуглила омлет?

– У нас дома есть повар. – Она пожала худенькими плечами.

– Понятно. – Кофе оказался таким, как он любил, и это несколько примирило его с жизнью. – Почему сама не ешь?

– Нет аппетита, после укуса я даже похудела на три килограмма. Так что в этой ситуации есть свои плюсы.

Она что, хвастается?

– Ты очень худая.

– Ну, знаешь, это ты слишком толстый, – возмутилась Эльза.

– Это мышцы!

Эльза скептически на него посмотрела, задержав взгляд в районе живота, и Брун добавил:

– К тому же медведи всегда набирают вес перед зимой.

– Сколько ты весишь?

Эльза – в шортах и белой майке, с волосами, забранными в задорный хвост на макушке, – выглядела совсем юной. Она на третьем курсе, значит, ей лет девятнадцать-двадцать. Десять лет разницы – и целая жизнь. А весит она примерно втрое меньше, чем он. Вот только озвучивать это почему-то не хотелось.

– Давай немного помолчим, – невежливо предложил Брун, зацепив вилкой кусок омлета. Эльза открыла рот и захлопнула. Вот и умница.

Омлет оказался пересоленным.

* * *

На парковке Эльза забежала вперед и легко справилась с заедающей дверкой. Усевшись в огромный «Тахо» демонстративно отвернулась к окну, поджав губы. Что интересного она там увидела? Дома, плотно прижатые друг к другу, словно в попытке согреться? Выщербленный асфальт? Брун почувствовал легкий укол вины. Девчонке и так непросто, а тут он – чуткий и внимательный, как медведь.

– Куда тебя подбросить? – спросил он.

Эльза отвернулась сильнее. Еще немного, и шею себе свернет.

– Эльза, с утра я не в духе. И чем дальше зима, тем хуже, – покаялся Брун. – Теперь я проснулся, взбодрился и готов тебя выслушать.

– Знаешь, так даже лучше, – фыркнула она. – Раз ты ведешь себя грубо, то и я не буду с тобой милой!

– Ты была милой? – искренне удивился Брун. – Так куда тебе?

– В смысле – куда? – огрызнулась Эльза. – Куда ты – туда и я.

– Подожди, – нахмурился Брун. – Похоже, нам и вправду надо обсудить наше деловое партнерство. Ты что же, собираешься приклеиться ко мне, как банный лист?

– А ты думал, я сидела всю ночь в твоей халупе, увешанной коврами, в качестве благотворительности? Теперь твоя очередь мне помогать.

– И что конкретно ты хочешь? – Он выехал на улицу, включил дворники, едва поспевающие смахивать мокрую снежную кашу.

– Чтобы ты не дал мне сорваться. – Эльза снова отвернулась к окну.

– Давай определим степень твоего голода, – задумался Брун. – Как сильно тебе хочется вцепиться мне в глотку?

– Тебе – вообще не хочется, – отрезала она. – Ты собираешься что-нибудь делать со своими волосами? Они у тебя только что на веках не растут. Порядочному вампиру и укусить-то некуда. Как представлю – полный рот волос, – она скривилась и сунула два пальца в рот.

– То есть ты все-таки это представляешь, – заметил он. – Мечтаешь и смакуешь детали… Ладно, и как я пойму, что ты собираешься кого-нибудь продырявить?

– Несложно догадаться, – пожала плечами Эльза. – У меня учащается дыхание, начинают выпирать клыки…

– Ты же не думаешь, что я стану ловить каждый твой вздох? Давай придумаем стоп-слово. Что-нибудь нейтральное.

– Гортензия, – предложила Эльза. – У нас во дворе самые шикарные гортензии во всем Центральном круге. Они даже сейчас цветут в оранжерее.

– Сразу нет. Скорее всего, я забуду это слово уже через пять минут, и когда ты его скажешь, не пойму, чего ты хочешь.

– Прости, я забыла, что мозг оборотня плохо усваивает информацию.

– Нормально он все усваивает, – огрызнулся Брун. – Хочешь сложное слово – пусть будет осциллограф.

Эльза замолчала, сосредоточенно перебирая губами, и Брун удовлетворенно хмыкнул.

– Нет, осциллограф слишком заумно, – признала Эльза.

– Давай просто – красный. Цвет опасности и крови, которой обливается мое сердце, когда я думаю, во что ввязался.

– Не жалуйся. Я же тебя разбудила. Причем без особых проблем. Красный! – воскликнула вдруг Эльза, и Брун резко затормозил на зеленый сигнал светофора. Сзади возмущенно засигналили.

– Проверка, – сказала она. – Ты должен был схватить меня за руку.

Брун тихо зарычал и нажал на газ.

– Лобзик, – буркнул он. – Запомнишь?

– Дурацкое слово.

– Не такое дурацкое, как гортензии. А что с твоими родителями? – спросил он. – Почему они не могут держать тебя за ручки?

– Они меня боятся, – помрачнела Эльза. – Они прикрутили на дверь спальни шпингалет и читают брошюрки на тему «Как пережить потерю ребенка». Похоже, я так сильно изменилась после укуса, что перестала быть их дочерью.

– Фигово, – оценил Брун. – А ты на самом деле изменилась?

– Пожалуй, – задумалась Эльза. – Раньше я была веселее, общительней.

– Серьезно? Еще общительнее? Выходит, мне повезло не застать тебя на пике формы.