Волчья луна - Ольга Романовская Страница 7

– Хорошо, – кивнула Шарлотта, – к полудню я смогу дать вам расчет. Необходимо разобраться с домовой книгой, выяснить, сколько вам заплатили в этом месяце и сколько еще должны.

Звякнула посуда на столе – Катарина порывисто вскочила на ноги.

– Вы меня увольняете? – не веря собственным ушам, переспросила горничная.

Подобного оборота она явно не ожидала.

– Да, – Шарлотта мельком глянула на нее. – Раз вы ведете себя неподобающим образом и всячески показываете, что не желаете подчиняться новой экономке, придется.

– Но вы не продержитесь тут и недели! – вырвалось у Катарины.

Щеки ее пошли яркими пятнами, грудь тяжело вздымалась от возмущения.

Кухарка шикнула на горничную, покрутив пальцем у виска, и заискивающим тоном вступилась за провинившуюся:

– Простите ее, мадемуазель. Работа нервная, Катарина устает, вот и сорвалась. Она очень старательная, исполнительная, чудесная служанка. У бедняжки ребенок, уж войдите в положение. Извинись, Катарина! – прикрикнула она на женщину.

Та опустила голову и через силу процедила:

– Простите меня, мадемуазель.

– Вот и славно! – всплеснула руками кухарка, обрадованная благополучным разрешением опасной ситуации. – Уж я прослежу, чтобы она больше вам не грубила. Все от нервов, мадемуазель. Они, проклятые, житья не дают! Сами скоро поймете.

Женщина замолчала и загадочно посмотрела на Шарлотту. Мол, скоро у нее найдутся причины нервничать. Помнится, официант из кафе тоже дурно отзывался о службе у господина Боша. Да нет, вздор, ее просто хотят запугать, вынудить уйти. Только вот те, кому идти некуда, крепко держатся за работу у самого Дьявола.

– Садись, Катарина, – милостиво разрешила Шарлотта и улыбнулась. – Не знала, что у тебя есть ребенок. Где он? Здесь?

– Нет, у матери. Месье поставил жесткое условие.

Временное перемирие или победа? Выясним потом.

– Как же мало я о вас знаю! Пора познакомиться.

Кухарку звали Элизой. Мальчик по имени Жан приходился ей сыном и работал посыльным, а угрюмец Анри – мужем и по совместительству конюхом.

Когда Шарлотта допила чай, на кухне появился Ларри. Присутствие экономки ему не понравилось, но в отличие от Катарины он промолчал.

– Месье велел передать вам деньги. – Слуга протянул потертый кошелек. – Он выделил двадцать фунтов в неделю на хозяйство и дал еще три авансом в счет жалования, чтобы вы привели себя в порядок.

Показалось, или Катарина сдержанно хихикнула? Пускай. Если обращать внимание на мнение каждого встречного, собственного не останется.

Шарлотта сдержанно поблагодарила Ларри и прижала кошелек ладонью – привычка из прошлой жизни.

– Может, вы подскажете, какой распорядок дня месье? Не хотелось бы причинять ему неудобства.

– Каждый день разный, – озадачил Ларри и пристроился на освободившееся место Элизы – кухарка вовсю занималась завтраком для хозяина. – Одно неизменно: он рано встает, не позже половины седьмого, и возвращается поздно, обычно к девяти-десяти вечера. Может заехать пообедать. Вы его не побеспокоите, если не станете досаждать с вопросами. Если что-то нужно, передайте со мной.

– Выходит, вы на особом положении, – усмехнулась девушка.

Ей не понравился подобный расклад сил: зависеть от Ларри, не иметь возможности напрямую говорить с Гийомом.

– Я просто давно служу месье и хорошо знаю его привычки. Потребуется, он сам вас позовет.

Ничего, пройдет немного времени, и посредничество Ларри не потребуется, пока же придется смириться и заниматься непосредственными обязанностями. Понять бы, на чьей стороне кухарка. То ли она союзница, то ли притворяется таковой. Зато Марта бесхитростная душа, Шарлотта надеялась многое узнать от нее.

Пока Ларри неспешно завтракал, не смущаясь присутствия женщин, широко расставив ноги и налегая на стол локтями, девушка раздала поручения. Она жутко волновалась, боялась сделать что-то не так, выставить себя некомпетентной. А ведь впереди утренний визит к господину Бошу. Хоть Ларри не советовал его беспокоить, нужно выяснить, не нужно ли ему чего-нибудь, что приготовить на ужин. Шарлотта планировала зайти к хозяину сразу после завтрака. Не выгонит же ее Гийом, не вытолкает из комнаты! Он, конечно, со странностями, но не сумасшедший.

Сказано – сделано. Дождавшись, пока Катарина принесет на кухню поднос с грязной посудой, Шарлотта решительно направилась наверх. Мысленно она отрепетировала будущий разговор – это помогло унять дрожь, вселить уверенность. Остановившись перед кабинетом Гийома, девушка постучала. Ей никто не ответил, и она осторожно потянула за дверную ручку. Дверь поддалась.

– Простите, месье, я не хотела вас отвлекать…

И снова тишина, только мерно тикают часы.

Поколебавшись, Шарлотта вошла. Она ничего дурного не делает, просто посмотрит, на месте ли месье. Девушка ожидала оказаться во вчерашнем мрачном помещении, но с утра шторы оказались распахнуты, и комнату заливал робкий розовый свет восходящего солнца. Гийом отсутствовал, но Шарлотта не смогла побороть искушение осмотреться: когда еще представиться случай? Странно, сегодня кабинет предстал совсем другим, будто вчера девушку проводили в чужую комнату, хотя странности никуда не делись. Впрочем, Шарлотта справедливо рассуждала, что любой человек, особенно богатый, имеет право на причуды. Еще в Девере ей приходилось бывать в нескольких состоятельных семьях. Все они обставляли дома иначе, нежели принято в кругу обычных людей: собирали старинную мебель, коллекционировали безделушки или окружали себя аляповатыми картинами. В этом смысле Гийом Бош несильно от них отличался.

Шарлотта задумчиво провела пальцем по ребру пузатого шкафа. За мутным стеклом скрывались корешки книг. А вот и картина – портрет некой женщины. На плечах – тонкое кружево газа, в глазах – печаль. Судя по прическе, одежде модели, манере письма портрет написан давно, в начале столетия, а то и раньше. Интересно, кто та женщина? Девушка попыталась найти фамильное сходство с хозяином – ничего, кроме линии подбородка и цвета волос. Красавица выглядела утомленной, а то и вовсе болезненной. Может, виной всему тени и общий тон портрета, неверно выбранный художником? Слишком много синего и лилового. Углубившись в изучение деталей, Шарлотта не сразу заметила траурный черный бант на плече незнакомки. Прежде их прикалывали к одежде родственники умершего. Интересно, кого она потеряла?

Девушка тщетно искала подпись – ничего. Странно. Положим, художник не стал разглашать имя модели, но своим бы он обязательно поделился. Картины – его единственная реклама, но кто же узнает об авторе, если он сам о себе не заявит.

Оставив портрет за спиной, Шарлотта продолжила осматривать кабинет. Она тактично отвела взгляд от рабочего стола, справедливо решив, что хорошая экономка не сует нос в чужие дела, а вот непонятная портьера в углу ее заинтересовала. Что там скрывалось? Дверь? Прислушавшись, Шарлотта быстро пересекла комнату и осторожно приподняла край. Зеркало! Ошеломленная, девушка некоторое время простояла с пыльной занавесью в руке. Зачем в кабинете зеркало? Даже самая отъявленная кокетка не повесила бы его здесь, в Гийоме и вовсе нет ни унции жеманства и самолюбования. И зачем прятать зеркало? Его завесили плотной тканью, которую давно не трогали. Не проще ли снять ненужный предмет интерьера и отнести его на чердак?