Семь монет антиквара - Гийом Прево Страница 7

— Две бараньих головы? — ошеломленно переспросил Сэм. — Но у меня их нет!

— А он дал мне две бараньих головы! Если ты не дашь, значит, ты плохой. Если ты плохой, значит, ты не добрый. Если ты не добрый, то я с тобой не разговариваю. ^[8]

Тут Сэмюел понял, что этот парень хоть и старше его, а выражает свои мысли не лучше семилетнего. Пастух вдруг без предупреждения развернулся и бросился бежать, распевая:

— Да, да, он пришел! Вот ведь да, он пришел! Было дельце у него, было-было у него! Две бараньих головы он мне дал, он мне дал!

Хотя ноги у Сэмюела всё еще дрожали, ему пришлось поспешить следом.

— Эй, подожди! Я должен найти отца! Это очень важно!

Но пастух с легкостью скакал среди камней, и Сэмюел, не привыкший ходить босиком, скоро потерял его из виду — тот скрылся где-то за кустами. Наконец забравшись на вершину, Сэм увидел внизу пологий склон, на котором паслось штук тридцать коз. Все они подняли головы, когда услышали, что пастух несется к ним, горланя песню:

— Прекрасные бараны, сделал-сделал две сережки! Было дельце у него, потому и дал баранов!

Собака, охранявшая стадо, заметила Сэма и с лаем бросилась ему навстречу. Сэм замедлил шаг и крикнул пастуху:

— Эй! Мне нужно с тобой поговорить!

Собака, огромная зверюга с рыжей шерстью, остановилась в метре от Сэма и зарычала, а ее хозяин захлопал в ладоши:

— Ага! Аргос займется злодеем, который не хочет давать мне бараньи головы! Хороший пес, Аргос, молодец!

Но вопреки опасениям Сэма, собака не набросилась на него. Она медленно поднесла к нему морду, понюхала лодыжку и, когда мальчик протянул ей руку, легонько лизнула пальцы.

Поведение пастуха тут же изменилось.

— Ага! Молодец, хороший пес! Если вы с Аргосом друзья, значит, ты не злой! Может, ты и не сын своего отца, но ты хотя бы не злой! Хороший пес, Аргос!

Сэмюел стал дальше спускаться по склону в сопровождении собаки, которая бежала рядом, помахивая хвостом. Какая-то бессмыслица… Воздух был мягкий, небо — ярко-голубое, козы спокойно щипали травку, и всё вокруг походило на обыкновенную загородную прогулку прекрасным весенним деньком. Вот только Сэмюел понятия не имел, в какой части света находится, а главное — в каком времени.

Когда Сэм спустился до того места, где находились козы, пастух обнял его, а потом пожал руку с таким воодушевлением, будто они были давними друзьями, которые много лет не виделись.

— Меня зовут Метакс. Я не знал, друг ты или нет. Но Аргос-то сразу понял, да? Иди за мной, я дам тебе молока и меда, поживешь у меня в хижине. Ладно? Ты, наверное, что-то ищешь, да? Может быть, потом ты…

Его глаза сияли, и Сэмюел подумал: это же надо было лететь через века, чтобы в итоге наткнуться на деревенского сумасшедшего! Метакс напоминал ему одного попрошайку, которого он не раз встречал на улице Барнбойм. Тот, в зависимости от настроения, то оскорблял прохожих, то лез к ним с поцелуями. Однажды городская служба забрала его, и с тех пор он больше не появлялся. Темная история.

— Я ищу отца. Ты знаешь, где он?

— Ищешь отца? — переспросил пастух, расплываясь в широкой улыбке. — А может, это был вовсе и не твой отец? Если бы это был твой отец, он бы сказал тебе, где он.

— Влад Цепеш, — произнес Сэм. — Это имя тебе о чём-нибудь говорит?

— Влатсепеш? Странное имечко, клянусь бараньим рогом! Во всяком случае, нездешнее. А тебя самого как звать? Я свое имя сказал, теперь ты должен сказать свое.

— Э… Сэм.

Этот ответ несказанно обрадовал Метакса.

— Ага! Сэм! Сэм из камня! Самос, да-да, да здравствует Самос! Ты голоден, Самос? Пошли в хижину, говорю же, я дам тебе молока и меда!

Не дав Сэму ответить, он свистнул, сунув в рот два пальца, и созвал животных, после чего бросился бежать по долине, выкрикивая что-то непонятное:

— Олдилой! Олдилой, хэй! Олдилой!

Аргос с лаем носился вокруг стада, и вся компания катилась вниз по склону на бешеной скорости. Да они тут все сумасшедшие — и пастух, и козы, и пес!

Через несколько секунд Сэмюел снова от них отстал, хотя не щадя исцарапанных ног скакал по каменистому склону, стараясь не потерять их из виду. Еще двадцать минут утомительного кросса — и он добежал до оливковой рощи, рядом с которой примостилась неказистая деревянная хижина. Козы разбрелись среди деревьев, а Метакс разводил костер. Больше на горизонте никакого жилья видно не было.

— Куда ты подевался, Самос? — вдруг заговорил он. — Я уж думал, ты залез обратно в свой камень!

— Просто за тобой трудно угнаться, — тяжело дыша, проговорил Сэм.

— Ага! Конечно, ведь я лучший пастух в Дельфах! Про меня прямо так и говорят: «Метакс бегает как ветер!»

Дельфы. Это название было знакомо Сэму, но откуда? Честное слово, в следующем году он будет внимательнее слушать учителя истории.

Молодой пастух вытер руки, перепачканные углем, и пристально оглядел гостя с головы до ног.

— Да ты, я смотрю, ничего не привез?

— Ничего не привез?

Метакс грустно покачал головой.

— Нет, для его сына ты слишком мало знаешь! Зачем ты тут, если ничего не привез?

— Чтобы его найти! Я же сказал!

— Вообще-то он был одет так же, как ты. Но лет ему было раза в три больше, да-да! Знаешь, у меня самого отца-то нет…

— Очень жаль, я…

— Вообще-то и матери тоже нет. Нет-нет, матери тоже нет.

— Я… Я тоже потерял мать, — признался Сэм, понемногу понимая, что вряд ли добудет здесь сведения, которые ему так нужны.

— Ты потерял мать? Как?

— Ну…

Как объяснить, что три года назад мама попала в аварию и умерла вскоре после того, как машина несколько раз перевернулась, выкатившись на обочину. Ведь он, похоже, попал в эпоху, когда еще и колеса-то не изобрели! Не говоря уж об автомобилях…

— Она упала. С высокого холма. Примерно вот такого.

— Великий Аполлон! — в ужасе вскричал молодой человек. — Холмы созданы для того, чтобы растить цветы и водить туда стада! Не для того, чтобы умирать! Ты, наверное, очень горевал, Самос! У меня было по-другому, я даже не знаю, о ком плакать: я никогда не видел своих родителей. Меня положили на ступени большого храма на двенадцатый день месяца Бисия. ^[9] И там меня подобрали жрецы.