Чародейка из Вавилона - Настя Север Страница 7

От взгляда льдисто-голубых глаз Талия Джонаса, Главы Органов Магического Правопорядка Возрожденной Империи, я и сама была готова умереть на месте. Но отнюдь не от ужаса.

Обожемой. Он великолепен.

Талий Джонас поприветствовал меня кивком и указал на стул возле длинного стола для совещаний.

Обожемой. Я буду с ним работать.

Я улыбнулась – в ответ на его не-улыбку, он не улыбался почти никогда – и уверенной грациозной поступью прошла на предложенное место.

Собеседование началось.

– Как ваша практика, Рина? – от негромкого голоса по спине пробежали мурашки.

– Замечательно, господин Джонас. Работала у Дамбы и в консервах. Было… познавательно.

Он с задумчивым лицом сложил пальцы домиком. И следующий вопрос скорее относился к Рине-другу детства его сына, чем к Рине-идеальному секретарю главы ОМП.

– Вы виделись с Вадимом?

– На практике у нас была общей только последняя неделя. В Вавилоне мы виделись дважды, последний раз сегодня на вводных занятиях, – четко ответила я. Вопрос мне не слишком понравился. Он мог значить, что Талий Джонас относится ко мне не особенно серьезно. Я даже заволновалась – а вдруг он меня не возьмет, несмотря на просьбу дяди, который еще, кстати, не вернулся, чтобы быть сейчас моей поддержкой. Сейчас расспросит про Вадю и отправит, придумав вежливый предлог для отказа.

– Вам он не показался странным?

Я тихонько вздохнула и не сразу ответила. Сказать, что его сын не просто странный – с ним ЯВНО что-то не то? А если обидится? Но и соврать, что не показался – откровенно глупо. Если уж даже он заметил…

– Показался. Вадя часто витает в облаках.

Я решила умолчать об околореволюционных рассуждениях Вади о диких и каторжанах и, тем более, о Лис, кем бы он ни был. Все же хотелось бы думать, что мы друзья, а выдавать тайны друга считается неправильным. Только как соблюсти этот баланс, когда о его тайнах расспрашивает сам Талий Джонас?

– Вы не знаете, что с ним?

– Нет. Он последнее время очень скрытен. Тем более мы не виделись все лето, за это время он как будто отдалился.

Талий Джонас задумчиво смотрел на меня взглядом анаконды. Я пыталась сохранять невозмутимость, хотя мне отчего-то стало немного жутко.

– У меня к вам личная просьба, Рина, – вкрадчиво произнес Талий Джонас, и его лицо, мне показалось, стало немного мягче. – Вы мне всегда казались очень надежным и здравым человеком, и пока Вадим находился под вашим влиянием, я был за него спокоен.

Повисла пауза, и мне показалось, я начала догадываться, куда он ведет.

И угадала.

– У вас ведь был роман? – спросил он после небольшой паузы.

Черт.

– Четыре года назад. Мы остались друзьями. И теперь дружим, – с небольшим нажимом выделила я, потому что его просьба уже прозвучала, хоть и не была явно сформулирована. Надеюсь, мой отказ он тоже понял.

Он едва заметно кивнул.

– Я рад вашей дружбе. Вероятно, вы за него беспокоитесь и постараетесь выяснить, что с ним происходит.

Просьба в просьбе.

– Я уже работаю над этим, – само собой разумеющимся тоном сказала я.

Черт-черт-черт. Нужно было работать над этим втрое усерднее. Теперь я кажусь другом-которому плевать. Это совсем нехорошо. Потому что, во-первых, мне не плевать, просто пока были другие заботы, а во-вторых, я не должна так выглядеть – по крайней мере, точно не перед Талием Джонасом.

– Хорошо, – медленно проговорил он. – Я буду весьма признателен, если вы обратитесь ко мне за помощью, если с Вадимом случилось что-то серьезное.

Просьба номер три – докладывать Талию Джонасу.

Я улыбнулась.

– Конечно, господин Джонас. Я ведь буду работать с вами и смогу обратиться к вам в любой момент, – у меня дыхание перехватило от собственной наглости. Но уж слишком собеседование не походило на собеседование. И грозило завершиться тоже не как собеседование.

Взгляд льдисто-голубых, умопомрачительных глаз Талия Джонаса был неподвижен и невыразителен. Невозможно было даже предположить, о чем он думает.

Если бы не весь наш предыдущий разговор, я бы могла решить, что он раздумывает, не казнить ли меня за дерзость.

– Вы можете приступить завтра, Рина. Разумеется, я бы не хотел, чтобы ваша работа причиняла ущерб учебе. И общению с близкими.

– О, не беспокойтесь – я умею планировать свое время, – изо всех сил пряча облегчение, с достоинством ответила я.

Мне достался еще один взгляд анаконды, лицо его по-прежнему было абсолютно нечитаемым. А потом Талий Джонас проводил меня до дверей.

О-о-о…

***

Я знала, чем это обернется. И что тетя Жанна будет совсем не на моей стороне, тоже прекрасно понимала.

Но я сильно рассчитывала в этой ситуации на дядю, а он меня подвел – и к вечеру, когда состоялся этот разговор, все еще не вернулся.

Мы спорили уже почти полчаса.

– Мне не нравится Талий Джонас, и я не хочу, чтобы ты на него работала! – мама повысила голос, и это означало, что терпение у нее совсем кончилось. И аргументы тоже.

У меня, собственно, тоже, поэтому я просто молча встала и ушла на кухню. Налила себе стакан воды и села за стол. Все это совсем бессмысленно, и это надо просто перетерпеть.

Мама вошла спустя полтора стакана воды, и села напротив.

– Рина, ну, зачем тебе эта работа? – мягко начала она. – У нас достаточно денег. Твой дядя… покупает тебе все, что ты хочешь. Что еще тебе надо?

О, то, что мне надо, то, что я хочу, не купить за деньги.

– Талий Джонас, – сказала я, и она неуловимо вздрогнула, – глава ОМП. Работа у него – бесценный опыт. И отличный старт для любой карьеры. И потом, это всего на полдня после занятий. Не понимаю, почему ты волнуешься?

– Потому что я знаю, что за человек Талий Джонас.

Этот трагический взгляд. Обожаю его. Каждый раз хочется сбежать подальше.

– Они с дядей друзья, поэтому ты его не любишь, – раздраженно бросила я и встала.

– Совсем не поэтому! – она тоже встала. Ее щеки порозовели от волнения. – Он… Ты знаешь, что случилось с его женой?

Знаю – она умерла, когда их дом подорвали – малыш-Вадя и Талий чудом уцелели. Неужели она хочет сообщить, что Талий Джонас – тайный Синий Борода? У него и бороды-то, кстати, нет. Хотя, ему бы пошла – не синяя, конечно.

Я усмехнулась. Последний раз ложь проходила со мной, когда мне было девять. На что она рассчитывает?

– Ну, я-то за него замуж не собираюсь. Просто буду перекладывать бумажки, отвечать на звонки и прикрывать старушку Жанну во время ее походов в булочную, – я спрятала усмешку, глядя в ее слишком серьезное лицо. – Волноваться не о чем, ну, что ты.