Ависийская роза - Оливия Штерн Страница 7

По магазинам они все же прошлись, да так, что к концу похода Льер с трудом держалась на ногах. В карету загрузили объемные свертки, картонные коробки разных размеров, и только потом внутрь забралась сама она – одетая в великолепное бирюзовое платье в тон глазам. Сшитое по последней моде, оно сидело великолепно. Длинные рукава прикрывали все то, что должны были, а драгоценное колье с хризопразами заманчиво поблескивало в глубоком вырезе.

Шиан сел рядом, поскольку больше места не было, постучал в стенку кареты.

– Как я выгляжу? – шепотом спросила Льер.

Ей все еще хотелось расшевелить его, заставить говорить – но после того, как она брякнула про бывших любовников, которых и не любила вовсе, Шиан словно язык проглотил. Даже не смотрел на нее, отводя взгляд.

– Ну скажиииии, скажи, – торопливо зашептала она и погладила инквизитора по предплечью.

Он повернулся, смерил ее ледяным взглядом и скупо улыбнулся.

– Вы прекрасно выглядите, ваше высочество.

– Да что с тобой? Что? – Льер возмущенно тряхнула его за плечо, – то ты разговариваешь со мной, то не разговариваешь! И чем это я тебя обидела, ребенок?

– Я не ребенок, – с леденящим кровь спокойствием отозвался Шиан, глядя перед собой.

А Льер показалось, что она услышала скрежет зубов.

– Ну так и не веди себя, как ребенок, а прямо скажи, что не так, – буркнула она, – в конце концов, я твои мысли не читаю.

Больше она ничего не успела, ни сказать, ни сделать. Шиан повернулся к ней резко и, схватив за руки, буквально впечатал своим телом в мягкую спинку дивана, чтобы еще через мгновение впиться в ее губы. Неистово. Жарко. Нетерпеливо. Так, что опешившая Льер даже не сопротивлялась.

И это было… невозможно приятно. Так, что ей захотелось обвить Шиана руками и ногами, и вообще, позволить делать с собой все, что он только захочет. Она судорожно втянула носом воздух, от Шиана пахло мятной свежестью и дождем, сумасшедшей молодостью и одновременно властью. И это оказалось настолько хорошо, что Льер едва не простонала «продолжай». При том, что безумец толком-то и целоваться не умел…

Но все хорошее, увы, заканчивается. Шиан резко отстранился и замер, даже дышать перестал. Льер несколько мгновений смотрела на его породистый профиль в полумраке кареты, а потом, вздохнув, отвесила парню пощечину.

В конце концов, за кого он ее держит.

Отважно встретила пылающий страстью и яростью взгляд, гордо вскинула подбородок и уставилась в окно.

Что делать-то?

Происходило… неправильное. И одна ее часть, разумная, вопила и билась в истерическом припадке. Надо было с этим заканчивать. Пожаловаться Аламару, попросить заменить охрану. А другая часть, заходясь совершенно безумным хохотом, отплясывала вокруг костра, сложенного из необузданной, совершенно животной похоти и… как ни странно, нежности и желания подарить парню ласку и заботу.

Льер тихо выругалась сквозь зубы.

И облизнулась. На пылающих губах остался его вкус, свежесть и дождь. Покосилась на Шиана – тот сидел с совершенно невозмутимым видом, сложив на груди руки.

– Ты невозможный, – сказала Льер, – ну кто так целуется?

– У меня нет столько опыта, как у вас, – в голосе Шиана переливалась изрядная порция чистейшего яда, обжигающего, словно кислота.

– Ну так… а кто тебе мешал? Мастер Нирс к девкам не пускал, что ли? – шепотом спросила Льер. Ей одновременно хотелось плакать и смеяться.

– Отец, – отрешенно ответил Шиан и умолк.

…Карета остановилась. И Льер, выглянув в окно, поняла, что они стоят в очереди из таких же карет, что выстроились к парадному подъезду роскошного белого здания оперы.

Внезапно прошиб ледяной пот. Еще немного… и она будет вынуждена выйти из кареты, из этой защитной скорлупы, чтобы тотчас поймать на себе сотни ненавидящих взглядов.

О, те, кто при Ксеоне бывал при дворе, быстро поняли, кто она такая. Догадались о той роли, которую сыграла рыжеволосая красотка в столь стремительном взлете принца. И видели в ней не королеву, нет. Странную, непонятную и оттого пугающую ведьму из далекой враждебной Ависии.

Льер покосилась на замершего рядом Шиана, и вдруг поняла, что устала, невозможно и дико устала. От своего заточения, от сомнений, от вязкого, липкого страха, что обволакивал ее каждый раз, как только Шиан приносил питье в кувшине. Все равно что белка в колесе, и нет ни конца, ни края. Но ведь должен быть выход из всей этой круговерти? И неожиданно Льер захотелось перестать быть умной, хитрой и сильной. Оставаться просто слабой женщиной, которая не может – и не хочет грести против течения, которой единственное, что нужно – сильное плечо любимого мужчины рядом. И чтобы ни о чем больше не думать. Нарожать детишек и ходить самой вытирать им сопли.

– Мне страшно, – прошептала она, – там ведь те, кто знал меня… как невесту Ксеона.

– Теперь вас знают как невесту короля Шедара, – безжизненным голосом ответил инквизитор, – не бойтесь. Я… и мастер Нирс не дадим вас в обиду.

И как бы невзначай похлопал по перевязи со шпагой.

Потом они выбрались из кареты, и Льер с головой окунулась в мир искрящейся позолоты, тяжелого голубого бархата, мрамора и журчащих голосов за спиной.

Впрочем, ничего страшного не произошло. На нее косились с откровенным любопытством, но Шиан предложил ей руку, а она закрыла лицо веером, и так они поднялись на второй этаж, к своей ложе.

Льер со вздохом села в кресло и осмотрелась. Внизу, в партере, копошились придворные, словно яркие южные насекомые. Королевская ложа находилась по правую руку и пустовала. Льер положила локти на обитые лазурным бархатом перила и стала терпеливо ждать начала, время от времени поглядывая на королевскую ложу.

Потом погас свет, а королевская ложа все еще пустовала.

Она кожей чувствовала сидящего позади Шиана, ей хотелось повернуться к нему и, позабыв об опере, найти в полумраке губы, пахнущие свежестью и дождем.