Пылающий мост - Виктория Угрюмова Страница 7

Джоу Лахатал и его братья чувствовали себя крайне неловко, понимая, что их сообщение означает для Каэ новую порцию тяжкого труда. Но выбора у них не было, и они, коря себя в душе, уже поднимались по террасе к храму. Интагейя Сангасойя сама вышла им навстречу из ночной темноты и приветливо улыбнулась.

Ее улыбка моментально напомнила братьям о превратностях судьбы – не так давно они были злейшими врагами, не так давно преграждали ей путь в Запретные Земли с оружием в руках. Совсем недавно на Шангайской равнине кипела битва, в которой Новые боги пытались сразить и Кахатанну, и ее подданных. По меркам бессмертных минуло совершенно мизерное количество времени – и вот они уже являются в Храм Истины за помощью.

– Здравствуй, – сказал га-Мавет, бережно прижимая к себе Каэ единственной рукой.

– Как ты? – тревожно спросил Арескои.

– А ты хорошеешь! – восхитился Джоу Лахатал.

Потом все трое не сговариваясь сообщили:

– Мы видели мантикору.

Каэ уже открыла было рот, чтобы сказать им, что они еще сущие дети – ну, редкость, диковина, – однако что с того. И вдруг остановилась, оцепенев. Она связала воедино слова Ниппи о талисмане и о владеющей им химере со встревоженным видом братьев-богов.

– Мантикора с талисманом Джаганнатхи? – спросила она наугад.

Но ведь Истина не может ошибиться. Странно, что сама она к этому так и не смогла привыкнуть.

– Ты уже знаешь? – удивился Арескои. – А откуда?

– Нет, скорее угадываю. Рассказывайте по порядку.

История о молитве капитана Лондэка и путешествии бессмертных в Змеиный замок много времени не заняла. С каждой минутой Каэ хмурилась все сильнее: в голове пойманной рыбиной металась мысль о каком-то давнем сражении с мантикорами. Противник представлялся ей опасным до крайности, а защищенный талисманом Джаганнатхи должен быть попросту непобедимым.

– Может, с Траэтаоной посоветоваться? – спросила она немного растерянно.

– Траэтаона куда-то пропал, – сообщил Арескои. – С Тиермесом на пару.

– Очень мило с их стороны, – возмутилась Каэ. – Главное, как своевременно.

В темноте забелели, проявившись неожиданно, четыре пятна. Джоу Лахатал улыбнулся:

– Никак не могу привыкнуть к твоим фенешангам.

– Они не мои, они сами по себе.

– Не сами по себе, а твои, дорогая Каэ, – раздался голос Римуски. Полубоги-фенешанги прибыли вместе с ней с Иманы и продолжали разделять со своей богиней все радости и горести. Каэтана привязалась к ним и привыкла прислушиваться к их советам. Ей трудно было осознать, что совсем юные на вид Фэгэраш, Римуски, Мешеде и Тотоя на самом деле старше нее и помнят гораздо больше, чем древние горы Онодонги. Ослепительно красивые, чернокожие и беловолосые, они производили ошеломляющее впечатление на Новых богов, которые при встрече с фенешангами всегда терялись и не знали, как нужно себя вести.

– В битве с мантикорой поможет дракон, в битве с Мелькартом спасет Истина, – нараспев произнес, приблизившись, Тотоя. – Не обязательно дракону быть настоящим, мантикора боится любого дракона. Так гласит наша древняя песня, а древние песни редко ошибаются.

– Это не утешает, – начала было Каэ, но сама себя перебила, – кажется, я понимаю, о чем ты.

– Ты всегда все понимаешь, – заметил га-Мавет. – Это твоя прямая обязанность.

– Сейчас начнутся случайности, – сообщил Ниппи. – Тщательно кем-то подобранные, спланированные и воплощенные в жизнь. Мир благоволит к тебе и не оставит без помощи.

Вдалеке что-то забубнило и задудело немузыкальным образом.

– Мир ко мне иногда не благоволит, а совсем как бы наоборот, – поморщилась Кахатанна. – Эти звуки могут вогнать в гроб кого угодно.

– Интересно, – сказал Змеебог. – В Салмакиде ночью спят вообще-то?

– Иногда, наверное, спят, – рассмеялась Каэ. – Только на мою долю этого счастья не выпало: всякий разбудить норовит.

Бог Смерти видел, что ей и страшно, и тяжело, и печально. Просто не хочет она беспокоить своих друзей и улыбается, хотя это дается ей не без труда. Га-Мавет ощутил внезапный прилив жалости к ней, а потом вспомнил ее растерянное, уставшее лицо с синими тенями под глазами, когда она с ужасом смотрела на него там, в Эламе, сидя возле мертвого Арры, убитого им, и желтоглазому стало вовсе скверно.

– Прости, – шепнул он, сжимая ей руку.

Она поняла его – прав был однорукий бог.

– Ничего, все пройдет.

Гудение приблизилось, и на террасу Храма Истины выбрался сонный Барнаба. Видимо, он пел. Так, по крайней мере, показалось остальным. Но что он делал на самом деле – никто точно не знал.

– Ого, какое собрание, – поднял он правую бровь. – Я так сразу и почувствовал, что непорядок где-то. Много-много проблем, стена мироздания выгибается, ткань трещит и вот-вот порвется. Нужно что-то делать.

Иногда на разноцветного толстяка находил пророческий стих, и тогда его было уже невозможно остановить никакими силами. Каэ наловчилась извлекать для себя пользу из его невнятных сообщений.

– Что у нас на сей раз? – деловито спросил Барнаба, зевая.

Зевал он так сладко, что всем сразу же захотелось отдохнуть, но отдыхать было некогда.

– Мантикора, вскормленная мясом детей, да еще с талисманом Джаганнатхи.

– О! – только и сказал толстяк.

* * *

– Они были здесь? – спросил старик, закутанный в черную шелковую мантию.

В ответ раздалось глухое ворчание, словно проснулся вулкан.

– Думаешь, они хорошо разглядели твое украшение? Да что я! Конечно, разглядели, потому и нападать не стали. Неудобно только без слуг, но потерплю – скоро все будет по-моему.

Он протянул руку и ласково потрепал что-то похожее на колонну, поросшую жесткой грязно-желтой шерстью.

– Потерпи, красавица моя. Она должна прийти, наш господин никогда не ошибается. Она не сможет одолеть тебя, ей это не под силу. Как же все просто!

И лохматое чудовище с женским лицом ответило Змею Могашшину тихим ворчанием.

* * *

Не в первый раз провожал Нингишзида свою богиню в опасный путь. Не в первый раз думал о том, что храм без нее опустеет и оскудеет земля прекрасного Сонандана. Не в первый раз гнал прочь подобные мысли. И все равно привыкнуть не мог.

Нужно было торопиться. Дорога до Сарагана была долгой, и хоть время было на стороне Каэтаны, мантикора уже успела войти в полную силу. Строго говоря, они опоздали, но отступать не приходилось. Это гнусное существо, да еще при поддержке старого чародея, могло натворить страшных бед.

Каэ подумала насмешливо, что отдых вышел недолгим – и нескольких дней не прошло после возвращения с Иманы. Большинство ее спутников не были готовы к новым приключениям. И хотя Могаллан и То Кобинан рвались сопровождать госпожу в Змеиный замок, она категорически это запретила. Опять выходило, что все зависело только от нее. Но как она ни протестовала, отряд собрался у Храма Истины довольно большой: вместе с ней в путь двинулись и фенешанги, и неугомонный Барнаба, и трое бессмертных. Магнуса и Номмо удалось уговорить остаться вместе с рыцарями под присмотром Нингишзиды и Тхагаледжи. Каэ обещала им, что вернется достаточно быстро.