Индиговый ученик. Книга 2 - Вера Петрук Страница 69

Впрочем, придуманная иманом история об осиротевшем сыне шибанских купцов, распространялась быстро, и уже через пару недель Регарди почувствовал, что внимание к нему, если не ослабло, то, по меньшей мере, стало не таким пристальным.

Услышав звуки рынка, Арлинг окликнул Тагра, велев ему идти рядом. Прошло всего несколько месяцев с тех пор, как иман поручил Регарди заботиться о щенке, но этого времени хватило, чтобы бездомный крысолов привык к нему настолько, что стал второй тенью. Тагр по-прежнему любил прятаться в саду, но выигрывать у человека ему стало труднее. К тому же пес взрослел, и его увлечения менялись.

Однако его новые игры нравились Арлингу еще меньше пряток среди клумб и деревьев. Когда в курятнике нашли задавленного петуха и характерные отпечатки узких лап, попало не Тагру, а Регарди. Иман заставил его чистить весь сарай, наказав лучше смотреть за щенком, который уже доставал Арлингу до колен и мог с легкостью перекусить несколько толстых веток. После операции Тагр еще прихрамывал на одну заднюю ногу, но, в общем, был здоровым, как волк, и учитель частенько заставлял Регарди бегать с псом наперегонки, что неизменно заканчивалось победой крысолова.

Арлинг не испытывал к животному большой симпатии, но с его присутствием в своей жизни смирился. Иногда от него была даже польза. Большой пес, трусивший рядом, отпугивал любопытных, а однажды, когда иман отправил его на рынок одного, и город неожиданно накрыла буря, смешавшая все звуки и запахи, помог ему найти дорогу домой. Шерсть Тагра всегда воняла так сильно, что Регарди мог различить ее даже в непогоду.

Но чаще всего его посылали на рынок вместе с другими учениками – Финеасом, Беркутом, Сахаром и Олом. Первый выбирал товар и расплачивался, а последние тащили покупки. Арлинга тоже записали в носильщики, но так как одна рука у него всегда была занята тростью, а носить груз на голове, как Ол или Беркут, он не умел, то помощник из него был плохой. Поэтому Регарди держался в стороне и старался не мешать, внимательно слушая и запоминая все, что улавливали его нос и уши.

Сегодня к ужину в школе ожидали важных гостей из Купеческой Гильдии, и за покупками пришлось идти с утра. Джайп выказал им удивительное доверие, поручив купить излюбленное лакомство кучеяров – крошечные пирожные из ореховой пасты, которые называли хабой, а также аракос – терпкий напиток из солодового корня и сыворотки. Он хорошо утолял жажду, и кучеяры пили его ведрами. Повар боялся не успеть с десертом, а школьного аракоса могло не хватить, поэтому отправил учеников к хозяину кормы «Черный Святой», где, по его мнению, готовили лучшие хабу и аракос во всем Балидете.

Корма находилась на территории Мерва, самого большого базара города. Арлингу Мерв не нравился. Во-первых, рынок находился в старой части Балидета. Идти туда было долго, и он никак не мог запомнить дорогу. Во-вторых, огромное разнообразие запахов и звуков базара ослепляло, превращая его в прежнего Арлинга, который цеплялся за юбки монахинь из приюта для слепых и боялся сделать шага без трости. В-третьих, его злило потраченное время. Купить аракос можно было и ближе к школе, так как рынки в городе встречались едва ли не чаще, чем фонтаны. Но иман с Джайпом в вопросах еды был солидарен и отправил их в корму, пригрозив, что если они купят напиток у торговки с улицы, то будут драить котлы для плова, а их на кухне было великое множество.

Когда они, наконец, дошли до Мерва, солнце уже полностью встало, щедро поливая город кипящим маслом раскаленных лучей, а ветер лениво гонял столбы пыли, от которых постоянно хотелось чихать. Арлинг никак не мог привыкнуть к тому, что жизнь в столь непригодном для нее месте, как пустыня, бурлила с огромной силой, а там, где он вырос, и где были созданы все условия для ее процветания, едва плескалась, сразу успокаиваясь, если волны начинали бить в борт ее корабля чуть сильнее. Жители Балидета всегда были чем-то заняты, доверяя открытому небу большинство своих дел и ничуть не страдая от зноя и раскаленного воздуха. Только в самый пик жары улицы немного пустели, но стоило солнцу начать клониться к закату, как горожане снова наполняли их, набиваясь между нагретыми стенами домов, словно спелые зерна проса в кувшине.

Если людей было много на улицах, то на рынках их было еще больше. А Мерв, считавшийся самым главным базаром города, так и вовсе состоял из одной толпы, которая энергично переливалась от одного его края к другому, напоминая бурлящую похлебку, приготовленную поваром-фантазером из всех продуктов разом.

Но в тот день Мерв превзошел себя. Регарди показалось, что он попал в осиное гнездо, в который сунули раскаленный прут, пошевелив им внутри. Казалось, сам воздух гремел, шипел, топал, кричал и свистел, создавая такой гвалт, что ему пришлось схватиться за руку Беркута, чтобы самому не раствориться в хаосе звуков. Тагру рынок тоже не нравился. Пес приник к нему вплотную, предпочитая случайно получить по лапе тростью, чем потеряться в толпе. Когда Финеас прокричал им, что сегодня День Керхов, и на рынке немного людно, Арлинг поразился тому, как осторожно отозвался лучший ученик о царящем вокруг человеческом хаосе. Он вспоминал это «немного людно» каждый раз, когда получал локтем в ребро, когда чувствовал ловкие руки воришек, ныряющих в его пустые карманы, или когда чей-то каблук впивался в его ступню, обутую в мягкие ученические туфли. Они были идеальны для быстрого бега по Огненному Кругу, но совсем не подходили для прогулок по городу. «Сам виноват», – невесело подумал он. А причина была в лени. Наивно предположив, что поход на рынок займет не больше часа, Регарди не захотелось терять время на переобувание в сапоги, о чем сейчас серьезно жалел.

На рынке действительно было много керхов. Их странная речь раздавалась повсюду, и хотя иман дал ему несколько уроков по керхар-нарагу, Арлинг мало понимал из того, что говорили кочевники. Финеас углубился в поиски заказанного лакомства, пробегая мимо со скоростью залетевшего из пустыни теббада. Ему тоже не терпелось вернуться к упражнениям на Огненном Круге. Из Регарди помощник был плохой, и он занялся любым делом – изучением запахов.

Арлинг начал с кофе, который было легко угадать, так как они пробежали мимо целого кофейного ряда. Затем он уловил ароматы мыла, шоколада, меда и овчины, быстро определил лавку жестянщика, от которой пахнуло медью, – последние бусы имана состояли как раз из этого металла. Запах топленого сала заставил его задуматься, потому что до мясного ряда они еще не дошли, но, услышав щелкающий язык, понял, что мимо прошли нарзиды, которые смазывали тела жиром, чтобы защитить их от солнца. От винной лавки пахнуло сладкой водкой моханой и бузой – крепким керхским напитком из комков просяной муки, от одного запаха которого хотелось расстаться с наспех проглоченным завтраком. Где-то опрокинулась телега со спелой хурмой – было слышно, как ругался продавец на извозчика, – и Мерв на многие сали превратился в один большой благоухающий фрукт. Земля под ногами воняла плевками табака и журависа, а воздух – смесью человеческого пота, благовоний и перца, которым в Балидете несло отовсюду, словно на каждом углу возвышалось по огромной огненной куче. Но многие запахи по-прежнему оставались для него загадкой.

– Чем это пахнет? – спросил он Беркута, когда их накрыло облаком ароматного варева.