Гильдия убийц - Личия Троиси Страница 68

Для Дубэ эти годы прошли быстро. После первого убийства она все больше вовлекалась в работу Учителя, постепенно она стала его постоянным помощником. Она научилась пользоваться многими видами оружия, выучилась составлять яды, иногда Учитель посылал заключать договоры с заказчиками именно ее.

Дубэ быстро подросла. Детские игры, дружба, детские мысли остались позади. Ее тело изменилось, в результате тренировок оно стало нервным, быстрым, ловким, пружинистым.

За эти четыре года она немало повидала, они много путешествовали: сначала по Земле Скал, потом по Земле Огня. Учитель отправлялся туда, куда призывала его работа, менял места жительства каждую неделю, часто менял и заказчиков. Сначала это были восставшие, потом Фора и его люди, и так без конца он продавался тому, кто предложит больше.

— Разве мы не должны быть на стороне тех, кто восстает, на стороне бедных? — спросила однажды Дубэ. — Я считаю, что их дело — правое, к тому же Фора жестокий.

Учитель тогда рассердился.

— Наше дело — это наше ремесло. Удовольствие, идеализм — все это не имеет никакого отношения к делу, не имеет ничего общего с честностью, это — всего лишь убийство.

Дубэ больше не заговаривала с ним об этом, но не перестала думать, каждый час, проведенный ими на этой суровой и душной земле, на которой было мало деревьев, зато много вулканов.

Именно в Земле Огня ее детство бесповоротно осталось позади. Она повсюду видела кровь и смерть, страшную жестокость, на фоне которых работа Учителя уже не казалась ей такой ужасной, даже тогда, когда они работали на стороне сильных против слабых.

Зрелища, которые она наблюдала, напоминали ей рассказы стариков о Темных годах, о Тиранно и фамминах, когда те еще не были покорными неприкаянными животными, но были бесчеловечными убийцами.

Она много раз видела Фору: огромный властный человек с живым лицом, на котором добрейшая улыбка в одно мгновение сменялась самой жестокой гримасой.

Она видела его в деле. Видела его методы, его жестокость.

Это случилось в одной приграничной деревушке, затерянной среди убогих Мертвых полей, неподалеку от Земли Скал. Дубэ видела лица ее обитателей и спрашивала себя, откуда у них взялась смелость, чтобы восстать. Гномы в большинстве своем, женщины и дети, один старик и двое раненых мужчин. У них были исхудавшие и бледные лица людей, умирающих от голода, с глазами, в которых читалось только вечное смирение. Такие лица Дубэ видела у жертв во многих землях Всплывшего Мира.

Однажды утром, под палящим солнцем, к которому поднимался дым из жерл вулканов, Фора выстроил их всех в ряд и заставил своих людей убивать этих несчастных. Всех, независимо от пола и возраста.

И Дубэ видела все это до самого конца, вместе с Учителем. Именно в этот день в ней зародилась ненависть к Форе, ненависть, которую она сохранит навсегда.

Но Фора был не один, Дубэ уже знала об этом. Дохор послал еще одного человека. Люди говорили о нем вполголоса, одни сочувствовали, другие яростно ненавидели его. Его звали Леарко, он был сыном Дохора. Дубэ слышала, что ему четырнадцать лет, он был старше Дубэ всего на два года, и это возбуждало ее любопытство.

В тот день она увидела рядом с Форой юношу с детским лицом и тощим телом подростка. У него были очень светлые, почти белые волосы и зеленые блестящие глаза. Он был бледным, с худым, красивым лицом. Одет в совсем простые доспехи, с красивым мечом на боку. Он сидел на черном коне, нервно сжимая в руках поводья и стараясь сохранять важный вид.

Дубэ долго смотрела на него. Она и Леарко были единственными подростками из всех, наблюдавших эту сцену. Остальные их ровесники или те, кто был еще моложе, лежали мертвыми на земле или плакали, ожидая исполнения казни.

Он не отводил взгляда, наблюдал за происходящим бесстрастно, но Дубэ удалось увидеть нечто в его спокойных глазах.

Потом все кончилось, почти внезапно.

— Это постигнет каждого, кто попытается восстать против нашего государя Дохора.

Фора стегнул коня и унесся прочь со своими людьми, вместе с Леарко.

Тишина, опустившаяся на равнину, была оглушительной, и тогда Дубэ показалось: она поняла, что такое смерть. Она много раз видела смерть, когда Учитель убивал людей, но здесь, на равнине, она действительно впервые увидела ее во всем неотвратимом трагизме.

После Земли Огня они быстро миновали Землю Воды, и, наконец, Дубэ оказалась в Земле Солнца, на своей родине, только теперь ей было уже двенадцать лет.

Когда Учитель сказал ей, куда они направляются, у Дубэ забилось сердце. Ее чувства, должно быть, читались на лице, потому что Учитель вопросительно посмотрел на нее.

— Что случилось?

— Ничего, — усмехнулась она, — ничего… просто… я возвращаюсь домой.

— Ну да, — бросил в ответ Учитель.

Для Дубэ Учитель был самым главным. Мир начинался и кончался на нем: Учитель, но еще и отец, спаситель. Она обожала его. Она не думала о том, что он убийца, что он выполнял работу, осуждаемую людьми. К тому же разве она сама не была убийцей? Учитель был безукоризненным, единственным ориентиром. Она обожала его широкие мужские плечи, быстрые ноги, отточенность движений, его упорное молчание, даже ту холодность, с которой он с ней обращался. Она зависела от всего, что бы он ни сказал, поэтому не обсуждала его решений и даже не просила о том, что ей было так важно: побывать в Сельве, теперь, когда все потеряно, только чтобы найти свои истоки.

Они остановились в доме на окраине Макрата, там, где лепились лачуги бедноты. Это был простой дом с камином. Учитель положил на пол две циновки, и они спали на них на полу, рядом с очагом. В углу, около стены, стоял маленький столик и два скрипучих плетеных стула.

В Земле Солнца Дубэ бывала только в Сельве, но, как только она вступила на свою родную землю, она почувствовала себя дома. Она не знала, как поняла это. Может быть, по запахам, цветам, но она поняла, что вернулась к истокам, и у нее перехватило дыхание от странного чувства ностальгии.