Мой огненный мужчина - Ольга Шерстобитова Страница 68

– Меня не интересуют сплетни. Если хотят – пусть говорят, – ответила спокойно. – Тебя так только ленивый не станет обсуждать.

– Тогда обедать теперь тоже станем вместе, – вдруг заявил Шархат, и вот только тут я поняла, что он все эти дни сознательно не приходил в столовую, если там находилась я. Оберегал меня от чужих взглядов и сплетен.

Что делать с этим мужчиной, который все еще в глубине души считает себя монстром, не достойным такой простой радости, как любовь? Только быть рядом, чтобы однажды понял – никуда я от него не уйду.

Я сократила между нами расстояние и поцеловала его, вкладывая в это прикосновение все то, что так отчаянно не решаюсь сказать словами.

Когда мы остановились, тяжело дыша и с ненормальным блеском в глазах, Шархат молча отпустил меня и помог надеть пиджак.

– Домой и собираться на праздник? – уточнил он.

И в этом предложении почему-то почудилось совсем иное. Будто Шархат предлагал вовсе не то, что хотел.

– Да, – выдавила я из себя, направляясь к выходу.

Похоже, мы в «Звездном ветре» сегодня уходили последними. Нам никто кроме охраны не встретился в здании, и на стоянке флаеров тоже было пусто.

Как мы летели до дома, я не помню. Жар его губ и рук, сбившееся дыхание и хриплый шепот моего имени не располагали думать. Да и когда вышла из флаера, ноги еле держали.

– Встретимся через час, – сказал Шархат, когда мы остановились у дверей наших квартир.

– Договорились.

Я вошла в дом, закрылась и прислонилась к стене. В крови бурлил огонь, да такой, что дышалось с трудом. Хотелось вовсе не на праздник, а забыв про все на свете, просто оказаться рядом с Шархатом и повторить нашу встречу на Тирун-на-таре. И желательно не один раз.

Я полностью. Я безоговорочно. В него. Влюблена.

И остыть не помог даже контрастный душ.

Оделась, бросая на себя взгляд в зеркало. Мое темно-вишневое платье открытыми плечами приятно облегало фигуру. И пусть оно не было в пол, как большинство вечерних туалетов, длиной лишь до колена, но очень изящным, мерцающим в свете вечерних огней.

Волосы я собрала в узел на затылке, выпустив несколько прядей, и сделала аккуратный макияж.

Я была готова, когда в квартиру постучался Шархат. Открыл дверь, да так и замер, рассматривая меня, а я – его. Черный костюм с темно-вишневыми вставками безумно ему шел. Он подчеркивал и немного смуглую кожу, и встрепанные короткие волосы, будто с ними наигрался ветер, и вовсе не скрывал налитых мышц.

– Касс, – хрипло прошептал он. – Ты такая красивая…

– Ты тоже, – выпалила в ответ, не в силах отвести от мужчины глаз.

С минуту мы постояли и вдруг рассмеялись. Одно дело – видеть друг друга на тренировках или в форме, когда гоняешься за огненными птицами, другое дело – праздничные наряды, в которым, готова поспорить, не привык ни он, ни я.

– Идем? – почему-то прошептала я.

– Идем. Хотя… погоди. У меня для тебя подарок.

И протянул мне небольшую продолговатую коробочку. Я, волнуясь, взяла ее, распахнула и увидела на черном бархате тонкую серебряную цепочку с кулоном-крыльями.

Волна страха окутала меня, перед глазами поплыли круги. Неужели он… знает о том, кто я? Я ведь так и не решилась сказать эту правду.

– Касс! Что не так? Тебе не понравилось? – встревожился Шархат.

Я выдохнула и на миг прикрыла глаза.

– Касс! – снова позвал он.

Я распахнула глаза и уставилась на серебристые крылья. Провела пальцами по украшению.

– Касс! – мужчина вдруг оказался рядом и приподнял мой подбородок.

Нет, он точно не знает, кто я. И этот кулон говорит лишь о его чувствах.

– Прости, – выпалила я. – Мне впервые что-то дарит мужчина.

Шархат замер и окончательно растерялся. Его взгляд встревожился и тут же смягчился.

– Украшение очень красивое, – прошептала я, снова касаясь пальцами кулона.

– Позволишь помочь надеть? – поинтересовался, никак не комментируя мои слова.

– С удовольствием.

С застежкой Шархат провозился чуть больше, чем надо. А когда его губы обожгли мое плечо, все тело покрылось мурашками и наполнилось жаром.

То, что со мной делает одного его прикосновение – не самое откровенное и простое, порой необъяснимо.

– Нам пора, иначе опоздаем.

В этот раз Шархат не стал ставить флаер на автоматическое управление, повел сам. Сдается, если бы он этого не сделал, то до ресторана, где праздновался юбилей, мы бы не добрались.

Правда, через несколько минут, едва мы отлетели, он все же остановился, поставил флаер в режим ожидания и развернулся ко мне.

– Я все пытался выбрать подходящий момент, чтобы поговорить с тобой, но так его и не нашел.

Хм…

– Я получил информацию о данных, которые хранила Анритара Дан.

Я вздрогнула, и Шархат тут же запустил огненный шар, чтобы в салоне стало теплее, хотя холод никак не был связан с моим состоянием.

– Мужчина, который оставил тебя в приюте, Раан Де-рин с планеты Риаса. Там он числится в розыске. Он – пират, Касс.

Я вытаращила на Шархата глаза.

– Был, к слову сказать, не так давно пойман и отправлен на одну из дальних планет отбывать наказание.

То есть шансов узнать правду, у меня совсем нет. На планеты с тюрьмами доступа нет ни у кого, кроме правительства.

– Я планировал отправиться с ним поговорить…

– Что? Поговорить? Разве это возможно?

– Касс, я – ариат с третьим уровнем способностей.

Я удивленно приподняла брови.

– Имею права, практически равные лидерам, управляющими Ариатой.

Я охнула.

– Право голоса в решающих вопросах тоже никуда не деось, – пояснил Шархат, не сводя с меня глаз. – И у меня есть возможность…

– Сделать невозможное?

– Да. Только вот проблема… Выяснилось, что четыре месяца назад этот гаденыш сбежал с тюрьмы, когда там случился бунт. Его долго искали и не нашли. Генетические считывали показали, что на планете пирата нет. Каким-то немыслимым образом ему удалось сбежать.

Я помолчала, понимая, что и эта ниточка оборвалась.

– Может, и лучше, Шархат. Если я окажусь дочерью пирата…

– Да мне все равно, кем ты окажешься, Касс! – вспыхнул он. – Ты мне любая нужна. И только глупец будет считать иначе. Но зная, что ты подумаешь об этом в первую очередь, я сделал запрос на генетическую совместимость.

– И?

– Ответ должен получить на днях. Собственно, потому и не хотел говорить раньше.