Поиски Акорны - Энн Маккефри Страница 68

– Сдох!

Крейсера вывели из строя еще три корабля-матки, а их эскадрильи истребителей расправились с теми немногими пинасами, что избежали их сокрушительного огня. Эсминцы обрабатывали основание клина, но стоило кораблю-матке получить хоть одно попадание, как его тут же окутывала туча катеров-мошек.

– Их тысячи! – воскликнула Акорна. – Как мы их все уничтожим?

– Очень постаравшись, Акорна, акушла , – отозвался Гилл. – Кэл – как у нас с боеприпасами?

– Разумней будет перейти с залпового огня на одиночный, – ответил Калум. – Одна ракета – один пинас.

– По-моему, – добавила девушка, – надо сосредоточить огонь на матках. Я понимаю, что это уже не такая крупная мишень, но если мы уничтожим их все, кхлеви вынуждены будут высадиться на Рушиму… но им некуда будет подниматься.

– Хорошо придумано, малышка, – воскликнул Гилл, ухмыльнувшись ей через плечо, и развернул «Акадецки», ловя в скобки прицела отощавший корабль-матку.

Из-за нелепой своей формы матки казались почти безобидными, хотя округлая надстройка явно скрывала мощное вооружение – любую цель в пределах досягаемости матка осыпала ракетами и поливала лазерным огнем. От яйцевидной надстройки отходила длинная балка, на которой крепились прежде мелкие суденышки, делая звездолеты кхлеви на вид куда массивней, чем было на деле.

Огонь с дредноута превратил матку в расплывающийся комок пламени. Могучий звездолет начал медленно разворачиваться ко второй. Получил серьезное повреждение один из двух крейсеров, и вышел из боя, уводя за собой свои истребители в качестве прикрытия.

– Две из девяти! – Рафик азартно размахивал кулаками.

– Три, – поправил Гилл, указав на переставшую стрелять матку.

– Да, а сколько десятков мелких кораблей мы упустили? – спросила Акорна.

– Ну, давайте хоть немного на тот свет отправим, – предложил Гилл, выходя наперерез стайке кхлеви.

– Ракеты кончились, – предупредил Калум.

– Ах ты, ублюдок пораженного дурной болезнью погонщика верблюдов! – рявкнул Рафик, и выругался. – Если бы ты с самого начала послушался Пала, мы бы смогли достать корабль-матку, а не гоняться тут за мелкой рыбешкой.

– Давайте драться с кхлеви, – остановил его Гилл, – а не друг с другом. Попал!

Пилот не ошибся, но под лазерным огнем пинасы противника распадались на еще более мелкие катера.

– Сколько они могут делиться?! – раздраженно пожаловался горняк.

Истребители с крейсеров и почти чудом уцелевшие пинасы с «Прибежища» принялись отстреливать вражеские катера, точно перелетных птиц. Но эти птицы не были беззащитны; один за другим пинасы, уже нацелившиеся на добычу, взрывались.

– Космические мины? – предположил Гилл.

Из подбитых пинасов сыпались спасательные капсулы.

– Надо подобрать уцелевших.

Пестробокий звездолет линьяри и «Ухуру» занялись тем же. Капсулы прочно цеплялись за борта своих спасителей тяговыми лучами, но те, нагруженные, теряли маневренность.

– Давайте оттащим их на «Прибежище», – предложил Гилл, указывая на выползающую из-за лимба главной луны тушу звездолета Странников. За меньшей луной Рушимы, бежавшей по далекой орбите, не спрятался бы и пинас.

К тому времени, когда нагруженные капсулами «Акадецки», «Ухуру» и «Балакире» благополучно вошли в ангар «Прибежища», капитан Андрезиана получила от Иквасквана приказ выходить из засады, чтобы расстрелять три последних матки – шесть уже были уничтожены.

– Остальные кхлеви или вошли в атмосферу, или уже на поверхности планеты. Теперь можем подвести кинетические заряды и смолоть их в пыль, – звенящим от торжества голосом объявил Икваскван. – На наших клиентов замахнулись, да? Пиратствующие паршивые плешивые паразиты, вскормленные протухшей блевотиной изъязвленных извращенцев! Больше вы в этот сектор не вернетесь! Всех до последнего изведем, как вшей на козе!

Рафик прислушивался к адмиральским инвективам с видом мастера, наблюдающего за работой соперника.

– Но их там столько… – пробормотала Акорна.

– Тысячи! – ухмыльнулся Икваскван. – Это может встать в копеечку… но клиенты у нас богатые…

«Прибежище» неторопливо выплыло из тени спутника, и одну за одной поймало в прицел колоссальных лазеров корабли-матки, пытавшиеся за оборотной стороной луны найти укрытие от неуклонно преследовавших их дредноута и крейсера.

Когда взорвался последний корабль-матка, и буря восторга немного унялась, Маркель с радостным предвкушением заявил нечто совершенно неожиданное:

– Ну, теперь дело за доктором Хоа?

Все разом оглянулись на него.

– А что, нет? – с некоторым недоумением поинтересовался юноша.

– Слушайте, – терпеливо повторил Эд Минкус уже в двадцатый раз, – мы – не те враги, о которых вас предупреждали. К Рушиме движется флот чужаков – инопланетян, самых настоящих, и очень злобных. Они всех вас запытают до смерти, а от планеты оставят одно пепелище. Нас отрядили забрать вас с планеты, прежде чем начнется сражение. Мы хорошие ребята, черт вас дери!

– Ага, – пробурчал Раз-Два Отими. – Как же. Потому и домик мой разгромили. Вы же видели, что эти двое утворили, а, ребята?

Всеобщее согласное бормотание нарушил только один голос, чей обладатель, по его словам, самолично видел подобное же разорение, которое сам Отими учинил в таверне на Криповом броду.

Раз-Два хмуро глянул на диссидента.

– Ну я же их за этим делом застал, нет? И ты видел когда-нибудь, чтобы я да свои шкурки в грязи валял, а, Квоши?

За те несколько часов, что Дес и Эд провели в плену, к дому траппера собралась изрядная толпа оставшихся на планете поселенцев. Они подходили по двое, по трое, явно откликнувшись на сообщение, которое Отими отправил при помощи неимоверно примитивного самодельного передатчика, работавшего, похоже, на кристаллах кварца, медной проволоке и ругани хозяина. Вкратце сообщение выглядело следующим образом: ублюдки, испортившие погоду по всей планете, наконец-то сделали ошибку и решили лично устроить поселенцам какую-нибудь пакость, и он, Раз-Два, поймал парочку, которых можно взять в заложники или пристрелить – это по обстоятельствам. Так что все приглашаются в гости, как только смогут заглянуть, но обязательно с оружием.

Теперь при взгляде на пеструю толпу, набившуюся в домик, Эд Минкус терял всякую надежду на долгую и счастливую жизнь. Слишком много народу. Узкие окна пропускали слишком мало света, чтобы можно было разглядеть каждого, но наемник решил, что оно и к лучшему. В сумраке виднелись тощие, усталые мужчины – женщин было немного – в до дыр затертом тряпье или плохо выделанной, негнущейся коже. И одежду, и лица покрывала въевшаяся грязь, глаза опасно сверкали – так смотрят люди, слишком долго жившие в глуши, в одном шаге от смерти. Над толпой плыла вонь застарелого пота и перегара. Вооружение собравшихся тоже не внушало уверенности. Кое-то явился со вполне современными лазерными ружьями и бластерами, но больше было импровизированного оружия из насаженного на подходящие рукоятки садового инвентаря – острые лезвия, какие-то штуковины с рядами крючьев, даже кухонный тесак. Было даже несколько старинных пулевых ружей, которым место было в музее.