Цитадель - Александр Прозоров Страница 66

Правитель сел на край постели, заслоняя девушку от окна, поправил сбившуюся на лоб прядь волос. Аура Нефтис светилась на фоне наволочки ровным голубым светом. Найл откинул край одеяла. Плечи также окружало голубое облако. Похоже, энергия стражницы была чистой.

— Я совершенно не могу двигаться, мой господин, — виновато сказала девушка. — Чуть шелохнусь — сразу все болит.

— Ничего, — ответил Найл, приподнял одеяло и заглянул под него. Голубая дымка доходила до пупка, а дальше, внизу живота, переходила в чистое серебристое сияние! Вот это да! Кокон, соединивший в себе их энергии, сверкал серебром. Получается, что он любит Нефтис, а не принцессу! Ее, и только ее!

— Ты сможешь идти? — спросил Найл. — Я отвезу тебя во дворец.

Начальница стражи попыталась сесть, и в глазах ее заблестели слезы.

— Лежи, лежи, моя хорошая, тебя отнесут. — Найл наклонился к своей любимой и крепко поцеловал ее в губы. Кокон с готовностью расширился, обнял их, окружил своим светом… И свет этот оказался бирюзовым. Серебро по-прежнему сияло внизу живота. Это был цвет чистой энергии, цвет новой, нарождающейся жизни. Но, увы, не любви.

— Ну и что? — сказал Найл. — Ты все равно мне очень дорога, и я хочу, чтобы ты была рядом. Мы едем во дворец.

Четыре служанки на руках вынесли завернутую в одеяло Нефтис, усадили в коляску. Найл примостился рядом, и тягловые мужики сразу устремились вперед. На небо наползали тяжелые черные тучи, и гужевики стремились вернуться домой до грозы. Быстро темнело. Мужики неслись со скоростью испуганной блохи и успели-таки подкатить к дворцу до того момента, как первые тяжелые капли упали на дорогу, вздымая мелкие облачка пыли и скатываясь в серые шарики. Стражницы гурьбой выбежали из дворца, подхватили свою начальницу.

Найл не стал участвовать в этой толкучке, отошел в сторону и сел на крыльце.

Гужевики только-только закатили коляску под навес, как небо разорвала ярко-голубая вспышка, грохнул гром, и по этому сигналу на перегретый город рухнули потоки воды.

Из нескольких домах ниже по улице на середину дороги выскочили подростки и стали с визгом прыгать под освежающими струями. Найл вытянул руки из-под навеса, набрал полные ладони небесной влаги, плеснул себе в лицо.

— Простите, мой господин, — окликнула его Джарита, — вас ожидают принцесса Мерлью и советник Фергус.

— Хорошо, проводи их в зал приемов. — Правитель кинул на мальчишек завистливый взгляд и вошел во дворец.

Найл машинально отметил, что лысого толстячка окружает голубая аура, а одетую в простенькую тунику принцессу — светло-зеленая.

— Я выполнила твой приказ, Посланник Богини, — суховато отчиталась принцесса. — Советник Фергус получил ключи от казны и от комнат с книгами.

— Это хорошо, — кивнул Найл. — Надеюсь, советник осознал свои новые обязанности?

— У меня возникли некоторые вопросы. — Толстяк стыдливо прятал глаза. Можно было подумать, он уже успел завалить все порученные дела.

— Какие вопросы? — поинтересовался Найл.

— Уважаемая принцесса Мерлью сообщила, что чеканка денег временно приостановлена. Но не сказала, когда необходимо возобновить работу.

В первый миг правитель хотел сказать: «Когда я прикажу», но вовремя прикусил язык. Один раз он уже приказал и чуть все не испортил. Здесь стоило воспользоваться умом принцессы, будь она хоть трижды ведьмой.

— Ты возобновишь чеканку, когда это прикажет; принцесса Мерлью. С моего согласия, разумеется.

Принцесса вскинула на правителя изумленные глаза…

— В библиотеке готовы только два класса, — продолжал советник. — Если перенести в них книги из дома принцессы Мерлью, то негде будет проводить занятия.

— Хорошо, пусть до окончания строительства книги остаются у принцессы.

— Я все понял, Посланник Богини, — неуклюже поклонился советник и упятился из зала.

Принцесса осталась.

— Ты возвращаешь мне мои права, Посланник Богини? — спросила она. — Почему? Что ты потребуешь взамен?

— Ничего.

— Ты возвращаешь их просто так?

— Иногда ты поступаешь более толково, чем я, — пожал плечами правитель. — Вот и поступай…

— Неужели ты доверяешь мне, — не поверила своим ушам принцесса, — после всего, что я тут натворила? — Она подошла ближе, сжала своей ладошкой его руку:

— Спасибо, Найл.

Правитель осторожно коснулся ее сознания и понял, что девушка говорит искренне. Она поражена его широким бескорыстным жестом и сейчас, в этот миг, готова на все, лишь бы вызвать в его душе такие же теплые ответные чувства, какие испытывает сама.

Принцесса грустно улыбнулась, подошла к двери, повернувшись, без всякой злости сказала:

— Какой ты все-таки дурак… — И оставила его одного.

У Найла в душе остро провернулся непонятный горячий червячок, заставив намного чаще забиться сердце.

А вдруг ауры должны не дополнять друг друга, а совпадать? Его аура зеленая, у Мерлью — тоже. Может, они любят друг друга? Ведь принцесса сама призналась, что порой любит его. Но порой и ненавидит… Сам он нередко совершенно теряет из-за нее самообладание, но куда чаще готов задушить собственными руками. Нет, если бы их организмы признали необходимость друг в друге, то подобных перепадов быть бы не могло. Они постоянно стремились бы друг к другу, а не шарахались при малейшей обиде.

Из глубин памяти всплыло определение, закачанное в память Белой Башней: «Любовь — чувство самоотверженной и глубокой привязанности, сердечное влечение», и почти сразу вспомнилось, как он едва не убил принцессу, когда она сообщила, что собралась выйти замуж за Манро. Какое уж тут может быть «чувство самоотверженной и глубокой привязанности». Даже тарантулы никогда не вызывали у него такой ненависти, как Мерлью в тот памятный день. Нет, любовь нужно искать не здесь.

Найл распахнул окно и высунул голову под хлещущие струи дождя.

Пропади она пропадом, эта любовь; чем с нею разбираться, проще диких людей наловить!

* * *

Мирные, пологие волны цвета прелой соломы бесшумно разрезались острыми носами полусотни широкобортных ладей. Небо задергивала пелене высоких перистых облаков, спасающих от палящего жара солнца. Гребцы лениво дремали, развалившись на своих скамьях, а треугольные паруса натужно выгибались под плотным попутным ветром.

Найл с наслаждением вдыхал свежий морской воздух и дрожал от нетерпения, предвкушая встречу с родными местами.

Смертоносец-Повелитель отправлял экспедицию с явным злорадством. Разведчики с шаров сообщили, что люди вокруг Диры даже и не думают прятаться от смертоносцев, а с демонстративным безразличием занимаются своими делами. Пауки не нападали на них, строго соблюдая букву Договора. А может, просто боялись. Во время прошлого рейда лишились жизни, как минимум, семеро пауков, и десятку разведчиков отнюдь не улыбалось разделить их участь. Теперь дела обстояли иначе: в центральных проходах каждой ладьи лежали, поджав под брюшко лапы, по десять смертоносцев. Пятьдесят ладей — пятьсот смертоносцев. Да еще два десятка бойцовых пауков-волков.