Темная симфония - Кристин Фихан Страница 64

Голос Байрона успокаивал ее. Ласкал ее кожу подобно бархату. Подобно тысяче язычков. Зная, что не сможет выдержать это еще чуть дольше, она старалась взять тело под контроль. Намеревалась отослать его домой и установить между ними дистанцию. Нескольких миль было бы достаточно. А еще лучше океана.

— Об опере мало кто осведомлен, даже среди членов семьи. Франко мог рассказать Марите, но я никогда не слышала, чтобы он хоть раз спрашивал о ней. Кто-то, должно быть, видел ее, когда я была так решительно настроена сыграть ее, — с беспокойной энергией она вынула из волос шпильки, отчего те рассыпались по ее спине диким отражением ее непривычных эмоций. — Здесь и так жарко. Нам не нужен огонь.

— Подойди сюда, Антониетта, — Байрон сказал это мягко, но она услышала команду в его голосе. От чего ее бросило в дрожь.

— Зачем? Я говорю, что здесь жарко, а ты хочешь, чтобы я подошла к тебе, — она отошла от него, желая сорвать свою собственную кожу.

— Тебе некомфортно.

У Антониетты возникло безумное желание опуститься на колени между ног Байрона и стянуть с него брюки. Ее рот показал бы ему, что такое некомфортно. Она представила, как он будет себя чувствовать, увеличиваясь, становясь напряженным и толстым. Весь в ее власти. Но она ничего ему не покажет, не тогда, когда он заставляет ее чувствовать себя настолько неконтролируемой и расстроенной. Она сохраняла между ними расстояние, опасаясь того, чего не понимала

— Подойди сюда, ко мне, — повторил он приказ, прошипев слова сквозь зубы. Тихо. Властно. Пугающе тем, что она хотела повиноваться ему.

Она осталась на месте, отказываясь двигаться. Отказываясь соглашаться с тем, что бы ни происходило.

— В чем дело? Что со мной не так? — местечко в месте соединения ног горело и страстно желало удовлетворения.

Байрон снова дотронулся до ее сознания, скрываясь в тени, в то время как в ее мозгу буйствовали и кружились эротичные картины и страшный ненасытный голод.

— Я подозреваю, что это сочетание нескольких вещей, Антониетта. Но я не понимаю, почему не могу помочь тебе уменьшить твои страдания.

— Просто скажи мне, в чем дело.

Байрон вздохнул.

— Карпатцы должны совокупляться часто. Я заметил, что ты невероятно чувствительна и учитывая особенности карпатцев и гены ягуара, которые ты, должно быть, несешь в себе, у тебя… эээ… течка.

— Течка? — она быстро развернулась. — Я не животное в течке. И от этого мне не легче, большое тебе спасибо.

— Неужели мысль о совокуплении со мной такая ужасная?

— Не переиначивай мои слова. Я сказала не это. Если хочешь помочь мне, то отвлеки меня, — она переплела пальцы во внезапной смелости. — Я хочу увидеть, Байрон. Я хочу посмотреть твоими глазами. Ты говорил, что сможешь сделать это, и я хочу попытаться.

— Ты уверена, что это то, что тебе хочется? Это будет нелегко.

Она вздернула подбородок.

— Меня это не волнует. Я хочу попытаться.

— Вначале ты будешь сбита с толку. Тебе придется преодолеть свои чувства и держаться за мои. Твое собственное тело будет противиться тебе. Картины будут в твоей голове. Ты увидишь вещи такими, какими их вижу я.

— Мне все равно, при условии, что я увижу, — решимость слышалась в ее голосе.

— Тебе придется полностью слиться своим сознанием с моим. Что вижу и чувствую я, то же испытаешь и ты. Если почувствуешь себя неуютно, уходи из моего сознания. Все будет под твоим контролем. Ты заметила, что твоя сила и чувствительность к окружающей тебя обстановке возрастает?

— Что из этого?

— Ты моя Спутница жизни. Как сливаются наши жизни, так сольются и наши тела. Я заявил на тебя права, связав ритуалом, и теперь мы связаны телом и душой, — в его голосе слышалась улыбка. — В наш современный век, думаю, это звучит мелодраматично и старомодно.

— Не для меня, — она заколебалась, неожиданно испугавшись. — Что мне делать?

Он подошел к ней, понимая, что она вот-вот расплачется. Глубина ее сексуальной потребности была подавляющей. Постоянная необходимость регулировать громкость слуха и справляться с разлукой без понимания, почему это происходит, обескураживала. Он встал позади нее, обвив руками ее талию, и прижал к себе.

Антониетта содрогнулась.

— Ты, правда, можешь сделать это?

Он почувствовал легкий трепет, пробежавший по ее телу.

— Я буду с тобой. Помни, ты не сможешь увидеть своими собственными глазами. Ты должна будешь слиться со мною и увидеть посредством меня. Я могу использовать Кельта или какого-либо другого человека, с которым у меня есть особенная связь, чтобы видеть, даже на расстоянии. У нас сильная связь. Здесь не о чем волноваться. Я смогу удержать связь, и ты будешь в состоянии увидеть.

— Я не уверена, что понимаю, но хочу попробовать, — ее голос звучал напугано, но решительно. Ее руки сжали его. — Скажи мне, что делать.

— Позволь себе дотянуться до меня. Тебе известен путь. Это точно так же, как заниматься любовью, полное слияние сознаний. Просто позволь этому произойти.

Стараясь успокоиться, Антониетта втянула в легкие воздух. Она боялась, что это сработает. Боялась, что не сработает. Очень медленно она потянулась и сняла свои темные очки. Кончиками пальцев дотронулась до своих глаз. Она чувствовала его. Байрона. Двигающегося в ее сознании. Выискивая места, которые она никому другому не позволяла увидеть. Она отпрянула от него.

— Все хорошо, bella, я не ищу компромата. Ты также находишься в моей голове. Это работает в двух направлениях с взаимным уважением. Попытайся еще раз и на этот раз расслабься.

Антониетта впилась ногтями в тыльную сторону его ладони и впустила его в свое сознание. Позволила своим барьерам пасть ради слияния. Это было странное чувство, не неприятное, слияние двух личностей. Она ждала. Задержав дыхание. Цвета мерцали и танцевали. Яркие. Живые. Даже чересчур. Она закричала и закрыла глаза руками. Цвета не исчезали.

— Просто прими их и позволь им пройти.

Она попыталась. Ее желудок сжался. На расстоянии она смогла различить что-то туманное. Байрон сосредоточенно смотрел на что-то. Антониетта напряженно отпрянула назад, прижимаясь к нему. Но глаза вынудила оставаться открытыми. Она не была уверена, что стоит это делать, она могла бы сказать, что картины шли от него, что они были не ее, но ей хотелось, как если бы по-настоящему, видеть. Контуры начали проясняться. Ее желудок содрогнулся вновь. Все накренилось и завертелось.

— Это неправильно. Я не думаю, что делаю это правильно. Все так быстро движется и вращается.

— Крепче держись за мои руки. Цепляйся. Это не твои глаза, Антониетта. Они мои. Тебе не нужны кончики пальцев, чтобы сказать мозгу, что ты видишь.

Что-то темное танцевало на стенах. Она наклонилась, чтобы избежать этого.