Невыносимая невеста, или Любимая студентка ректора - Ольга Обская Страница 64

Валерия молниеносно поднесла к глазам театральный бинокль, чтобы убедиться в своей догадке. Да, не показалось! У женщины на виске было большое родимое пятно неправильной грушевидной формы. Именно такое видела Злата у одной из повитух, которые принимали роды у Лериной матери в сторожевой башне. Позже из книги настоятеля стало понятно, что это не родимое пятно, а магическая метка.

Неужели сейчас на сцене именно та женщина? Не факт, конечно. Такая же метка может быть у любого представителя их рода. Хотя настоятель в своей книге подчёркивал, что метка у Гелены (таким именем представилась ему повитуха) была уникально больших размеров. А значит, в роду Гелены далеко не каждый может похвастаться таким невероятно огромным пятном. Логика подсказывала, что на сцене именно она — та женщина, которая принимала непосредственное участие в разлучении Леры и Вилзорта.

Дрожь волнения пробежала по телу. Валерия начала крутить головой. Эх, найти бы глазами Злату. Сестра сейчас наверно тоже дико нервничает. Когда ей открылось прошлое, она видела Гелену, и если сейчас на сцене именно она, то Злата её точно опознала. Но отыскать сестру не получилось. Зрителей, вообще, практически не было видно — только тех, кто совсем рядом. В зале была создана иллюзия присутствия, будто находишься не в театре, а на месте событий постановки. Ночь, звёзды, лес и таинственный замок вдалеке. Всё. Больше ничего невозможно различить.

Более того, иллюзия была настолько реалистичной, что ощущалась даже прохлада ночи. Женщина на сцене поёжилась, кутаясь в одежды, будто пряталась от порыва холодного ветра. И Лера в ту же секунду совершенно чётко почувствовала, как и ей в лицо дыхнуло холодом.

— Ощущаешь? — шепнул Тоцкий.

Его горячая ладонь легла на Лерину руку. Под предлогом согреть? Вообще-то, Валерия ни капли не замёрзла, но наглую ладонь сбрасывать не стала. У неё же сегодня гиперчувствительность. Она сегодня в отношении Тоцкого оголённый нерв. Это практически невинное прикосновение волновало и будоражило. И не то что согрело, а вызвало жар во всём теле. Лера настолько утонула в ощущениях, что даже на мгновение забыла о повитухе, переквалифицировавшейся в актрисы.

Спектакль, между тем, продолжался. Перед женщиной в тёмных одеждах сами собой отворились ворота, и она проскользнула внутрь. Они тут же закрылись, но у зрителей создалась иллюзия, что они вместе с героиней постановки оказались за воротами, у самых стен мрачного замка.

А женщина шла дальше — не к центральному входу, а в боковую неприметную дверь. Она проникла внутрь и уверенно скользила узкими коридорами, поднималась по тёмным лестницам, будто знала замок как свои пять пальцев. И вот она уже в той единственной комнате, где горит свет.

Её встретила молодая женщина, одетая в дорогие шелка. Статная, красивая, величественная. Сдержанные изысканные манеры подсказывали, что она высокого происхождения. Скорее всего, является хозяйкой замка.

— Зачем позвали меня, лерра? — спросила женщина в тёмных одеждах, оставшись стоять у порога комнаты.

В опере же должны петь? Но постановка оказалась не совсем оперой. Слова произносились мелодично, но это не было оперным пением. Звучало естественно и усиливало эффект присутствия. Создавалось впечатление, что ты где-то там, совсем рядом, подслушиваешь разговор, который, вообще-то, предназначен не для твоих ушей.

— О твоём даре ходят невероятные слухи, — хозяйка замка обращалась к гостье, но не смотрела на неё. Она подошла к окну и задумчиво глядела вдаль. — Правда ли то, что говорят о тебе в народе?

— Молва не лжёт, — усмехнулась женщина в тёмных одеждах. — Мне под силу то, что не под силу никому.

— Ты должна мне помочь, — хозяйка замка резко развернулась к гостье. — Найди дочь, которую я потеряла.

Это было уже слишком. Упоминание о потерянной дочери снова вызвала в Лере бурю чувств. Происходящее на сцене чем-то перекликалось с тем, что произошло с самой Лерой.

— Тебя что-то тревожит? — Тоцкий заметил, что она вся как на иголках.

— Родимое пятно у актрисы… оно неспроста… — путано ответила Валерия, — …подозрительно.

— Это метка Ковальских, — прошептал ей на ухо Тоцкий. — Магия Ковальских — располагать к себе людей. Представители рода часто становятся актёрами. Это как раз не подозрительно. Их дар помогает им вызывать симпатию у публики. Актёр в любом случае лучше, чем мошенник. Были среди них и такие. С помощью их дара легко втереться в доверие и облапошить.

— У меня есть подозрение, что эта актриса тоже мошенница, — начала горячо шептать Тоцкому Лера. — Она могла быть причастна к тому, что я была оторвана от семьи и воспитывалась в другом мире.

Он посмотрел удивлённо. Валерия представляла, насколько странно и неожиданно прозвучали её слова. Но это не уменьшило внезапно вспыхнувшего в ней желания рассказать Тоцкому всю историю со всеми подробностями.

Вскоре он полностью утратил интерес к тому, что происходит на сцене. Вместо этого напряжённо и увлечённо слушал, почему Лера подозревает актрису в злодействе. Театр — не самое подходящее место для бесед. На шушукающуюся парочку неодобрительно косились соседи, но Лера рассказывала всё обстоятельно и по порядку: какой дар проснулся у Златы, какое видение пришло ей в одной из комнат сторожевой башни и что было написано в книге настоятеля.

— Мне нужно обязательно поговорить с актрисой, — закончила рассказ Лера. — Как можно скорее.

Ей почему-то начало казаться, что после спектакля та исчезнет с концами. Шестое чувство подсказывало, что если Лера хочет узнать из первых уст, что произошло сразу после её рождения, то должна действовать незамедлительно и попытаться найти Гелену во время антракта. Найти и задать вопросы. Валерии нужны ответы.

Тоцкий проникся рассказом Леры и решительно её поддержал. Не зря она считала его надёжным.

— Во время антракта вместе пойдём за кулисы. У меня тоже есть пара вопросов к Ковальской.

Лера еле дождалась антракта. Как только занавес закрылся и в зале зажёгся свет, они с Тоцким бодро и воинственно отправились искать вход в служебную часть театра. Он быстро сориентировался и подвёл к нужной двери.

Они оказались в узком длинном коридоре, который был просто утыкан дверьми, которые располагались буквально через каждые пару метров.

— Гримёрки? — предположил Тоцкий.

Заходить в каждую и проверять, не там ли находится Ковальская, казалось плохой идеей. Но, к счастью, на глаза попалась табличка с надписью "Дирекция" на одной из дверей.

— Зайдём узнаем, где её гримёрка, — предложил Тоцкий.

Заходить не пришлось. Из кабинета вышла солидная женщина в летах, с таким выражением на лице, что сразу стало ясно — это кто-то из администрации. Предупреждая её возмущение, что посторонние находятся в служебной части театра, Тоцкий заявил: