Выбери меня - Алиса Ганова Страница 64

Наблюдая за танцующей Кризелью, Редгор недоумевал, как мог в ней ошибиться.

«Я думал: ты особенная. А ты обыкновенная, честолюбивая выскочка…»

— Редгор! Перестань! — в этот раз ущипнула. — Смотришь, будто жаждешь убить.

Вздохнув, виконт растянул улыбку во весь рот.

— Вот! После пойдем танцевать?

— Не люблю.

— С каких это пор? — посмотрела на него внимательно и, не дождавшись ответа, съехидничала: — Что, тягостно быть отверженным?

— Торжествуешь?

— Злорадствую, припоминая, скольких ты отверг, — Лемилада хлопнула веером по его руке и игриво промурлыкала: — Ты, мерзкий мальчишка, ужасно себя вел. Отверженные женщины и девицы желали тебе возмездия, и вот: тебе досталась я!

— Не нагрешил на столько, — Брефету пришлось радушно улыбнуться, потому что к ним направлялся личный секретарь Ремизель.

— Мои поздравления, виконт, виконтесса! — заливался лорд Вейс, раскланиваясь. — Вы чудесная пара! Приятно видеть лучащихся счастьем людей. О вас только и говорят…

За ним подтянулись и другие поздравляющие. Отбившись от наплыва любопытных, молодожены отправились танцевать.

Редгору понадобилось время, что подметить равнодушные взгляды, что баронесса изредка бросала на Олистера, обихаживавшего Оливиду и других претенденток. Однако Кризель поведение принца совершенно не трогало.

«Так женщины не смотрят на тех, на кого рассчитывают и считают своим…» — виконт едва не подпрыгнул от появившейся надежды. И когда освободился от ненависти, пеленой застилавшей глаза, приметил еще, как сильно Кризель изменилась. Похудела, лишилась милых щечек, стала будто старше и холоднее, обрела надменность, но он почувствовал: она просто закрылась.

Впервые Редгор возрадовался, что есть девицы соблюдающие добродетель и целомудрие. От радости тянуло перекинуться с нею хотя бы парой фраз, но это было почти невозможным: за ними следили. Если бы только она сама подошла поздравить, но это вряд ли. Гордость у баронессы имеется.

Когда же выпала почти невероятная случайность — встретились в туре попелена: Кризель была настолько поглощена переживаниями, что не поняла, с кем танцует. Не сдержавшись, обратился к ней. Она подняла большие глаза, и сердце Редгора учащенно забилось. Теперь он уверился: Кризель к нему не равнодушна. Ибо есть блеск глаз, который юным лгуньям никак не скрыть.

…От стоявшего в зале спертого, душного воздуха не спасали распахнутые настежь окна. Люди, сидевшие под потолком на оркестровом балконе, обливались потом, сквернословили под нос и мечтали, чтобы виконтесса наконец-то подвернула ногу и рухнула на пол. И тогда бы они — музыканты, давно игравшие без азарта и желания, смогли бы перевести дух и расслабить онемевшие пальцы. Однако ненавистная пара молодоженов — единственная во всем зале — продолжала танцевать. Остальные гости или разъехались, или разошлись по предоставленным покоям, и только эти влюбленные, приклеившись друг к другу, продолжали мозолить глаза. И никто не догадывался, что Брефет и его супруга тоже держатся из последних сил, терпят боль в ногах и запах, исходящий от партнеров по танцу.

— Ужасно стыдно признаться, но больше не могу! — ныла «супруга», уже не пытавшаяся изображать улыбку. — Ни танцевать, ни спокойно стоять.

— Намагичь чего-нибудь.

— Уборную посреди бального зала? Поверь, для этого даже моих навыков не хватит. Я, знаешь ли, специализируюсь на мгновенном переносе на расстояния, создании личины, подзарядке артефактов… В уборную хоть сейчас могу перенести, но нельзя, — жалобно вздохнула магесса.

— В какой раз убеждаюсь: иногда магия — абсолютно бесполезная штука, — поддел Брефет, тоже страстно мечтавший об уединении. — Только сейчас подумал: если Вожутера схватят, и мне, как сопричастному лицу заедут по животу…

Лемилада захихикала, как девчонка.

— Вот это будет конфуз! Разнесут, что это ты от страха!

— Тебе повезло: спрячешься за толстыми стенами академии, а весь позор падет на мою голову! И кто придумал этот дурацкий маскарад?

— Зато в охраняемом дворце ты с двумя магами. Иначе, как бы Вожутер попал сюда?

— А он точно справился?!

— Да, дал сигнал: все хорошо. Однако подозрительно, что ее пропажу еще не заметили. Эдак, нам еще долго придется терпеть и танцевать во славу Ликонии.

— Зато представь, каково будет им! — Брефет небрежно кивнул головой на редких гостей, резавшихся за игральными столами в соседней зале. — Аверсцам придется принять нашу руку помощи.

— Устроив фарс с отбором, Ремизель загнали себя в ловушку. Признаться, что проворонили избранную, нельзя. Женить сына на обычной провинциалке — обидно. Только и остается, как выбрать графиню Нетозу, удочеренную императором, — согласилась Лемилада. — Но теперь важно нам остаться незапятнанными.

— Мы танцуем от счастья! У нас же с тобой любовь, — подмигнул уставший Редгор. — И, вообще, тут и велерейские послы, и термельские, и полно других проходимцев. Почему именно мы?

— Хорошо бы так. А как же ты, Редгор, собираешься с баронессой объясняться? Да и вряд ли твои родственники обрадуются бедной невесте.

— После слухов, что я женился на вас, мой выбор искренне порадует их.

— А чем я плоха?! — усмехнулась женщина вдвое старше липового супруга и пережившая двоих законных мужей. — Кстати! Кажется, забегали! К нам идут!

К ним неслись взбешенная Ремизель и перепуганный начальник охраны — Велезь, готовый на все, лишь бы спасти собственную шкуру. А топающие за их спинами гвардейцы добавляли происходящему зловещности. Редгору понадобилось все самообладание, чтобы не поддаться панике. Лемилада держалась хорошо, но рука ее дрожала. Виконт подбадривающее сжал ладонь спутницы, поклонился и поднял глаза на красную от ярости королеву.

— Чем могу помочь вам, Ваше Величество?

…Почти две седмицы его вещи и «супруги» перетряхивали, перепроверяли в поисках магический артефактов, а их допрашивали и пытались подловить на обмане. Но они оба рассказывали о себе только правду. Скрывать им нечего, к леди Лавире близко не подходили, а тур попелена — чистейшая случайность и не в счет. Ведь гости видели, что они все время танцевали и бальный зал не покидали.

«И позвольте! — возмущался Редгор. — Зачем мне кто-то, если я женился на любимой Лемиладе вопреки воле семьи?»

В тот момент он несказанно возрадовался, что гневное письмо отца получил тут, и оно косвенно служило доказательством его безграничной любви к супруге.

Ремизель с Олистером бесились, но подкопаться не могли. А давить на имперского посла сильнее, без малейших доказательств не решились — чревато. Дойдя почти до грани допустимого, они вынуждены были отпустить их. В качестве извинений, одарив молодоженов дорогими подарками, их сопроводили к границе Аверсии.

— Прощайте, виконт, — зло бросил в спину Велезь. — Если вернетесь, с радостью встретим.