Лорд-Чародей - Лоуренс Уотт-Эванс Страница 62

— Но в то же время ты носитель талисмана Воровства, — заметила Ясновидица.

— Носитель? — насмешливо фыркнула Меррилин тарак Долин. — Я сунула его в какой-то ящик и с собой по дому не ношу.

— Но он у тебя есть, — сказал Лучник, — и это делает тебя одной из Избранных.

— Он делает меня человеком, который в возрасте семнадцати лет совершил страшную глупость и стыдился в этом признаться, — ответила женщина. — Мне давным-давно следовало отказаться от талисмана.

Крушила вспомнил о тех весьма неприятных ощущениях, которые испытал в Безумном Дубе, оставив талисман дома. Интересно, подумал он, может ли Избранный Вор избавиться от своего талисмана и не пыталась ли Меррилин это сделать? Испытывают ли подобные ощущения остальные Избранные, или это привилегия Воина?

— Еще раз молю тебя о прощении, — сказал Ведун, — но не могла бы ты уделить нам совсем немного времени, чтобы чуть глубже обсудить этот вопрос? Как ни печально, но он касается буквально всех. Ты позволишь нам войти в дом?

— Нет. Гаран спит.

— Боюсь, что в таком случае нам придется ждать здесь до тех пор, пока ты не соизволишь с нами побеседовать.

Женщина злобно глянула на Ведуна, на ногу Лучника, не позволявшего ей захлопнуть дверь, и сказала:

— Подождите, вот придет мой муж…

— Твой муженек не станет вмешиваться, — оборвала ее Ясновидица. — Не только потому, что нас пятеро против двоих, но и потому, что среди нас лучший в мире воин и лучший в мире лучник! У нас достаточно сил, чтобы сразить самого Лорда-Чародея. Неужели ты веришь, что твой достойный супруг способен нас испугать?

Женщина некоторое время молча смотрела на Ясновидицу, затем взглянула через плечо назад и снова перевела взгляд на незваных гостей.

— Ну почему вы не хотите оставить меня в покое? — спросила она.

— Если ты согласишься с нами побеседовать, то многое для тебя станет ясным, — сказал Ведун.

— Твоим детям ничего не угрожает, — напевно произнесла Говорунья своим высоким голосом. — За ними присмотрят лерры. Гаран проспит чуть больше часа, а Килила будет тихо играть в куклы еще дольше. Лерры об этом позаботятся.

— Кто ты? — спросила женщина.

— Я — Глирис Тала Данира шул Кереди бав Сединнр, которая понимает все языки и говорит на них. — Где-то в середине ответа она дернула головой, но фразу все же закончила.

— Это Говорунья, — пояснила вторая Избранная. — А я Ясновидица. Дверь держит Лучник, а молодой человек, который так мило с тобой беседует, Избранный Воин.

— Выходит, вы все Избранные?!

— Именно.

Меррилин нахмурилась, посмотрела назад в дом, снова на Говорунью. Затем, оттолкнув Крушилу и Лучника, вышла на улицу и закрыла за собой дверь.

— Мы можем поговорить и здесь.

— Хорошо. Мы пришли к тебе, потому что узнали нечто ужасное…

Хозяйка дома, не обращая внимания на Ясновидицу, спросила Говорунью:

— Как ты узнала о моих детях и леррах? Может быть, ты жрица?

— Нет. Я — Избранная, умеющая говорить на всех языках. Я слышу лерров и могу с ними беседовать. Но власти над ними у меня нет, если не считать обычной власти слов, которые мы обращаем друг к другу. Духов твоего дома и твоего очага взволновало наше присутствие, и они, желая, чтобы мы как можно быстрее завершили дело, согласились присмотреть за твоими детьми.

— А ты можешь заставить лерров присматривать за ними постоянно? — спросила женщина.

— Нет.

— В таком случае как же вы можете меня просить оставить дом? Кто будет заботиться о моих детишках?

— Я… нет, нет, нет. Позволь мне… Я, Меррилин тарак Долин Ториа бал Срорис, отношусь к тем, кто не ждет, что ты покинешь свой дом.

Ясновидица и Лучник с изумлением посмотрели на Говорунью, однако Ведун и Крушила, услыхав эти слова, нисколько не удивились.

— Вот и хорошо, — бросила Меррилин и повернулась к Ясновидице: — Итак, расскажи мне, зачем вы пришли?

Ясновидица, довольно быстро оправившись от изумления, сказала:

— Лорд-Чародей совершил нечто ужасное. Ведун и я, узнав об этом несколько недель назад, нашли доказательства. В нашем расследовании участвовал и Воин. Лорд-Чародей голосом вороны признался в своих деяниях, что уничтожило последние сомнения. Мы собираем всех Избранных, чтобы встретиться с Лордом-Чародеем и потребовать его отречения. Если он откажется, мы его убьем, как предписывает наша клятва.

— А я связана клятвой быть рядом с мужем и растить детей, — сказала Меррилин. — Думаю, что эта клятва имеет верх над той, что я давала, будучи глупой девчонкой.

— Но ты же клялась!

— Тогда я считала, что клятва ничего не значит. Я думала, что это будет… Не знаю, как сказать… Волнительно, наверное. Быть одной из Избранных! Одной из восьми во всем мире. Мне казалось, я стану особенной.

— Ты и есть особенная, — не отступала Ясновидица.

— Конечно, — согласилась Меррилин. — Если я не прихвачу того, что мне не принадлежит, или не открою замок без ключа, или не войду невидимкой в чужой дом, или не совершу ежедневно три других столь же мерзких поступка, у меня начинается страшная головная боль, и я корчусь в судорогах. В этом, видимо, и заключается вся моя особенность! Я благодарю всех лерров Барокана, что незаметное перекладывание с места на место детских игрушек тоже считается воровством. И ничто не мешает мне вернуть игрушки их законным владельцам!

— Ты обязана практиковаться в своем искусстве, — сказал Лучник. — Так же, как и все мы. Я должен каждый день поразить без промаха двенадцать целей. Меч, которого ты видишь перед собой, ежедневно тратит час на свои упражнения. Твои нагрузки, если так можно выразиться, не столь обременительны, как наши.

— И что я получаю в результате?! Искусство, которым не могу воспользоваться! Я не воровка! С какой стати я должна тащить то, что мне не принадлежит? Ты, Лучник, можешь хвастать своим мастерством и демонстрировать его всем и каждому. А что могу я? Если я признаюсь в том, что я Избранный Вор, при моем появлении все станут хвататься за карманы и сумки, проверять замки и запоры. Ко мне никто не рискнет приблизиться! Не имеет никакого значения, если я дам обещание не красть. Какие бы клятвы я ни давала, все будут знать, что я величайший в мире жулик, гений обмана и разного рода уловок. Когда до меня это дошло, когда я все это осознала, все друзья детства уже обо всем знали. Об этом узнал весь Луковичный Угол, и я стала отверженной в родном доме!

— Да, это весьма неприятно… — начал Ведун.

— Поэтому я сбежала, — продолжила Воровка, не обращая внимания на его слова. — Я сказала, что отправляюсь в странствие, как положено Избранным, и пришла в деревню, именуемую Овощной Базар. Там, объявив себя сиротой, я начала новую жизнь. Я встретила Сезена, он стал за мной ухаживать, и мы поженились. Поймите, я здесь счастлива!