Железное сердце. Книга 1. Дочь часовщика - Варвара Корсарова Страница 62

Я нехотя отлепилась от своего пациента и рухнула в кресло напротив.

Август пошевелился, закашлялся сел, потер грудь и болезненно поморщился. Поднял глаза на меня и сказал хриплым голосом:

— Вы опять спасли меня, Майя. Думал, что конец. Но вы… — Он нахмурился. — Что с вами? У вас кровь на лице. Вы бледная. Не двигайтесь, я вам помогу.

Я нервно рассмеялась.

— Только пришли в себя и уже готовы помогать! — я достала платок и приложила к носу. — Все хорошо. Просто слишком старалась вытащить вас с того света.

— Я чуть не утащил вас вместе с собой. Это ваш дар дает такой откат? Вы перелили в меня свои силы.

— Да. Немного дала взаймы. Но ничего, я научусь управлять этими симпатическими связями. Нужно больше практики. Правда, я бы предпочла практиковаться не в таких вот ситуациях и не на вас. Немедленно садитесь, Август. Вам нельзя двигаться.

В голове у меня скакала и вертелась тревожная мысль.

— Опишите, что вы почувствовали во время приступа, — потребовала я. — Ваше сердце билось ровно. Но потом вы начали задыхаться и холодеть.

— Так и есть, — кивнул он. — Сначала заболела голова, потемнело в глазах, онемели руки, и лишь потом заскрипели шестеренки.

Я выпрямилась, обдумывая услышанное. И пристально смотрела на графин с водой, в котором плавали дольки лимона.

Что, если мы перепутали причину со следствием? Дело не в сердце. Что, если полковника… травят?

Яд. Кто-то дает ему яд. Он может быть в еде, которую он получает каждое утро с кухни. Может быть, в этом графине. В отваре, которым периодически потчует его камердинер, заваривая собственноручно.

То, что происходило с полковником, заставило вспомнить книгу о странствиях Жакемара, которая теперь валялась на полу. В главе о шамане племени аборигенов, в плен к которым однажды попал хитроумный мастер, рассказывалось о разных экзотических ядах, которыми пользовались дикари и которыми очень интересовался мастер Жакемар. Он составил подробное описание симптомов отравления.

Если Августа травят, это делает человек из его окружения. Злоумышленником может быть кто угодно. Слуги. Старая ведьма Барбела. (Запросто!) Луция. Марианна, горничная госпожи Шварц. Брадобрей Зандер. (Но зачем ему желать смерти своему благодетелю, которого он однажды спас?) Это может быть верный, старый камердинер Курт. (Немыслимо, не могу поверить!) И… госпожа Шварц. Его собственная мать. Нет, этого точно не может быть…

Мысли кружились, как рой обезумевших мух, в груди попеременно становилось жарко и холодно.

Кто, кто мог пойти на такое? Зачем? Неужели кто-то из местных подкупил челядь, чтобы избавиться от сурового наместника?

Не верю. Если это и яд, то не просто крысиная отрава, которую можно купить в аптеке. Это что-то другое, доступное немногим. Нужно иметь определенные знания, чтобы воспользоваться ядом незаметно. Кто в округе может обладать такими знаниями?

Я быстро перебрала в уме всех подходящих горожан. Аптекарь? Он стар, полуслеп и хорошо разбирается лишь в слабительных. Доктор? Ему дела нет до всего, что происходит в округе, лишь бы платили по счетам вовремя. И он осторожен и труслив, ни за что бы не пошел на такое. И совершенно не интересуется ядами и их применениями.

Наверное, я ошиблась. Причиной недомогания полковника было что-то другое. Силы, неподвластные моему пониманию, то, в чем разбирался лишь мэтр Кланц. Но он далеко, и обратиться к нему нельзя.

Опять же, проблемы с механическим сердцем начались еще до приезда в замок. Но здесь они усугубились! Значит, причин могло быть несколько… станет лучше, если удастся устранить хотя бы одну из них.

Полковник сидел мрачный, поигрывая желваками. Он внезапно сказал:

— Вы подробно расспросили меня о том, что было до приступа. У вас есть какие-то соображения, что его вызвало?

— Возможно, вы устали и переволновались, — предположила я, не желая пока посвящать его в свои догадки. — Вы много работаете, да еще эти постоянные стычки с местными… Вам больше не угрожали?

— Нет. В последнем разговоре с бургомистром я попросил его приструнить своих подопечных. В противном случае я обещал применить методы, которые ему не понравятся. Например, пригласить полицейских из столицы, и это самое малое. Поверьте, Майя, все трудности, с которыми я сейчас сталкиваюсь — ерунда по сравнению с тем, что приходилось переживать во время службы.

— У вас было много недоброжелателей в армии, при дворе князя и в дипломатическом корпусе?

— Конечно. Я умею заводить врагов. Но и управляться с ними тоже умею. Думаете, кто-то из них мог навести на меня порчу? Это вряд ли. Те давние враги уже ничего мне не смогут сделать. Теперь у них иные заботы.

— Ну, тогда, может, вы съели что-то не то за завтраком и это сказалось на вашем механизме, — продолжала я шутливо, но рассчитывая, что мое предположение может навести его кое на какие мысли.

— Однозначно съел не то. Утром принесли от Барбелы недоваренную овсянку. До сих пор на зубах хрустит шелуха.

Август горько вздохнул, откинулся на спинку и прикрыл глаза. Он выглядел очень усталым после схватки со смертью.

Я приняла решение.

— Слушайте, с этим надо покончить. Ваша милость, раз у вас сейчас нет экономки, позвольте мне навести порядок в кухне. Вы большой мужчина, который делает тяжелую работу. Барон. Окружной наместник. А питаетесь хуже крестьянина. В вашем состоянии это недопустимо. Опять же если скоро к вам приедут гости…

Он вяло кивнул.

— Да, вы правы.

— Вы позволите мне действовать по своему усмотрению? — не отставала я.

— Вот настойчивая! Хорошо. Я поговорю с матерью. Пусть уже, наконец, займется обязанностями хозяйки замка.

— Я сама поговорю. Пожалуйста, предоставьте это мне. Две женщины лучше поймут друг друга. А теперь, ваша милость, давайте поднимемся в спальню. Вам нужно прилечь и хорошенько отдохнуть.

Проводив Августа наверх и проследив, чтобы его никто не беспокоил, я, усталая, но полная решимости и ярости, пошла вниз.