Ведьма, околдовавшая его - Алена Ячменева Страница 61

— Ненавижу просыпаться по утрам…

— Ну что теперь поделать? Ребёнок от этого страдать не должен. И есть теперь ты у меня будешь нормально, а не только эту кислятину глотать дни напролет, — Рамилия кивнула Реле, чтобы та вынесла графин с вишневым снадобьем королевы. — Свежей воды принеси.

— С яблоком, — пожелала Ламия и Рамилия согласно кивнула.

— Писем много пришло?

— Немного. Подождут ответа, ничего не случится. Тебе поспать надо, — предугадывая желание Ламии идти работать, заявила Рамилия. — Ложись, ложись. Отдыхать сейчас надо побольше.

— Но…

— Не спорь. Надо, чтобы ребёночек здоровым родился!

Королева обреченно, тяжело вздохнула, облокачиваясь на подушки, но потом снова поднялась.

— Умыться хочу.

Рамилия кивнула девушкам, выстроившимся около кровати и те с готовностью приблизились. Пока Ламия умывалась и жадно пила, Рамилия открыла окна, впуская в комнату свежий воздух с запахом дождя.

— Ой, чуть не забыла, — охнула она, доставая конверт из кармана платья. — Дарана письмо прислала.

Ламия не спеша допила воду, передала стакан Реле и затем требовательно протянула руку. С виду сдержанно открыла конверт, развернула бумагу, прочитала, хотя на самом деле испытывала трепет и страх одновременно. Облегченно выдохнула, выдавая свои истинные чувства, свернула лист бумаги и передала его обратно застывшей в ожидании новостей Рамилии.

— Все нормально. Ещё живой, и даже в седло снова сел, — впервые за утро улыбнулась Ламия, откидываясь на подушки и зевая. — Дарану и её людей принял в свой отряд. Они направляются в Бравию, чтобы нанять людей. Кого-то уже набрали в Салии. Но военных он почему-то брать отказывается…

— Странно, — заметила Рамилия, наблюдая за тем, как королева сонно потирает глаза, и кивая девушкам на дверь. Те поспешили выйти.

— Да пусть делает что хочет, — безразлично заявила королева. — Мне, действительно, надо заботиться о себе и ребёнке. Буду спать по ночам… Дочка должна родиться здоровой и сильной, чтобы здесь выжить. Мне теперь не до её папы, надо думать только о нас с ней. Теперь снова каждый сам по себе, — вроде бы воодушевленно, но в то же время печально, сказала Ламия, поворачиваясь на бок и накрываясь одеялом под самый подбородок.

Рамилия вышла из покоев королевы последней с беспокойством посмотрев на неё напоследок.

Следующие недели Ламия усиленно делала вид, что ей всё равно что происходит в это самое время с мужем. Она старалась восстановить сбитый режим дня, давилась пресными блюдами, которые готовили для неё по приказу Рамилии, заявлялась среди ночи на кухню, распугивая прислугу, таскала сладости, мучилась утренней тошнотой и всё время меняющимся настроением. Но Рамилия видела, что беспокоит её не только беременность и будущее материнство.

Просыпаясь по утрам, она в первую очередь требовала почту, как будто за ночь могло прийти много писем. Получая же стопку конвертов, она придирчиво их перебирала и расстраивалась каждый раз, когда не находила посланий от Дараны. Доходило до того, что Ламия злилась, если не получала писем ежедневно.

А ещё один раз Рамилия слышала, как её Госпожа, мучаясь плохим самочувствием и пребывая в отвратительном настроении, даже несмотря на то, что получила письмо от стражницы, ворчала себе под нос:

— Мог бы и сам хоть строчку написать. Забрал золото и ни привета, ни ответа?

— Что? — переспросила Рамилия, не поняв к кому обращается Ламия.

Та вздрогнула, будто забыла, что находится в комнате не одна, и тут же разозлилась.

— Ничего! Принеси мне сок или я тебя из замка выгоню!

— Ты уже сегодня пила, — не согласилась управляющая, осуждающе покачав головой. — Что Дарана пишет?

— То же, что и в прошлый раз: наемников собирают. Сидят пока в столице Бравии, там их не плохо встретили… Король связался с кем-то из Шерана. Похоже, их и изнутри королевства поддержат, — Ламия поморщилась и глотнула воды. — Меня эта тошнота сведет с ума. Дай мне сока!

— Я прикажу принести тебе воду с яблоком.

— Не хочу!

— Потерпи. Со дня на день должны доставить кислый фрукт, который ты заказывала.

— Я не хочу лимон. Я хочу сок! И сейчас же.

— Нельзя.

— Да что ты заладила? Забыла, где ворота находятся?

Рамилия, сжав зубы, терпеливо вздохнула, собирая бумаги перед Ламией и формируя стопки.

— А меня сведет с ума твоё настроение. Ты как капризный ребёнок! Сама прекрасно знаешь, что нельзя пить сок в том количестве, в котором ты привыкла. И тошнота скоро пройдёт.

— С Дамием у меня такого не было, — проворчала королева, откидываясь на спинку кресла. — Меня постоянно тошнит, все злит, а запахи… я готова из-за них на стену лезть.

— Не сравнивай. Тебе сколько было, когда ты Дамия носила. Семнадцать?

— Хочешь сказать я старая? — напряглась королева, поднимая голову.

— Хочу сказать: ты нервная. Тогда у тебя было намного больше проблем, но ты сохраняла самообладание, а сейчас что?

— А сейчас меня тошнит! — объявила Ламия, скидывая стопку бумаги, которую собрала Рамилия, со стола. — Убери. Не хочу… Пойду гулять в лес, может, там не так воняет.

Королева поднялась из кресла и быстро вышла из кабинета, оставив управляющую перед разбросанными по полу бумагами.

— Да чем пахнет-то?! — вслед ей закричала Рамилия, которая тоже начинала терять самообладание из-за каприз Госпожи. — Всё же уже вынесли, что вонять могло! Вычистили каждый угол! — женщина переступила через листы бумаги и выскочила в коридор следом за королевой. — Ламия! Ламия, стой! Не ходи в лес одна!

Королева продолжала распугивать девушек, бродить по замку привидением и ворчать по каждому пустяку. Её не радовало, казалось, ничто. Даже письма Дараны, которые сначала приносили облегчение.

Между тем стражница держала её в курсе всех событий, происходящих с мужем. Она писала не только о том, как и где Никандр собирает людей, какие действия предпринимает, чтобы связаться с военачальниками Шерана, но и о его самочувствии и прежней неуклюжести. Оказалось, что в пределах Салии, король получил ещё несколько несерьёзных травм, однако стоило ему отдалиться от границ, как неудачи оставили его. И за все то время, что он пробыл в Бравии, он ни разу не обратился к лекарям за помощью. Травмы, полученные им в Салии быстро заживали, раны затягивались. А память, казалось, стерла его прибывание в замке полностью. По крайней мере, так считала сама Ламия, потому что так и не получила от мужа ни строчки. И больше всего её это расстраивало, когда она лежала одна в их общей кровати и вспоминала, вспоминала…

В конце четвертого месяца беременности Дарана прислала сообщение о том, что немногочисленный отряд Никандра приблизился к границам Шерана и они направляются к столице. В конце послания стражница пояснила, что теперь возможности писать через каждые несколько дней у неё не будет и она надеется, что следующее письмо напишет уже из замка рода Пран.