Русалочка под прикрытием - Наталья ДеСави Страница 60

Но Миа придумала гениальный план. Даже побывав в теле девушки, хоть и хвостатой, мне бы такое в голову не пришло. Она разлеглась поперек дороги, благо дельталетов вокруг не было ни одного, разорвала на себе кофту, выставив напоказ все свои прелести. Я засел в канаве, прикрывшись тенью кустарника. Первый же дельталет затормозил, из него выскочил водитель, следом за ним охранник, а позади, опасливо выглядывая из окна, осторожно приоткрыли двери пассажиры. На наше счастье это была пожилая пара, разодетая в костюмы – явно для праздничного бала на саммите.

Водителя вырубила Миа, я справился с неуспевшим добежать охранником. Пассажиры тут же захлопнули двери, но для двух профессиональных военных, это не было проблемой. В этот раз я даже не пытался выбить стекло, предоставив возможность Мие проявить себя. Но она покопалась в карманах водителя, достала связку ключей и одним движением открыла машину. Выгнав испуганных старичков на трассу, мы сели в дельталет.

– Мы так их и оставим стоять на трассе? – покосилась на меня Миа.

Ох уж эти женщины.

– Конечно, нет, – я вышел из машины, и уже через десять минут мы ехали, переодевшись в бальные костюмы, а в огромном багажнике дельталета мирно спали герцог и герцогиня Альтерские, чьи бейджи мы вешали себе на одежду.

– Ваши паспорта!

На въезде в город ожидаемо стоял патруль, тщательно проверяя документы каждой въезжающей машины. Мы показали мультипаспорта важных пенсионеров. Патрульный посмотрел на паспорт, потом на нас.

– Вы не смотрите, молодой человек, – начала заигрывать с ним Миа, – не могли же мы поехать на такое мероприятие в том возрасте, который у нас. Андалуззские технологии – и нас с мужем просто не узнать. Скажите, лет тридцать сбросили как минимум?

Она покрутилась перед ним еще пару минут, показывая, где и как убирала морщины, вторые подбородки и старческие пигментные пятна. Патрульный выдержал ровно две минуты, вернул паспорт и дал добро на открытие шлагбаума.

– Женщины – страшная сила, – улыбнулся я, когда мы миновали пропускной пункт. – Заговорят кого угодно.

– Кстати, мне понравилось называться твоей женой, – как бы невзначай проговорила Миа.

– Девушка, вы обороты сбавьте, – щелкнул я ее по носу, – я вам еще предложение не делал.

– Такими темпами и не сделаешь, – наигранно надулась она.

– Сделаю. Но не сейчас.

– А когда? – в ее глазах загорелся огонек.

Ненавижу, когда они так поступают. Загоняют в угол неудобными вопросами, от которых как ни ответь, все будет худо. В гестапо нужно брать только женщин.

– Когда познакомишь меня со своим отцом. Должен же я просить у него твоей руки.

– Хорошо, я запомню, – заговорщицки улыбнулась она, и эта улыбка мне не понравилась.

Мы подъехали к центру города и вынуждены были остановиться. Большинство улиц на время проведения саммита стали пешеходными в целях безопасности. Выбравшись из машины, мы пошли, взявшись под ручку. Миа достала с заднего сиденья ажурный зонтик и шла, крутя его над головой.

– Ты глупо смотришься, – сказал я, – зонтик весь дырявый, ни от дождя, ни от солнца не защищает.

– Глупо смотришься ты. У тебя штаны по щиколотку, – парировала она.

– Я не виноват, что дядечка оказался таким низкорослым. Других штанов мне не предлагали.

– Тогда иди и молчи, за умного сойдешь.

– Вот что ты обзываешься? Я же и обидеться могу.

– Ты по паспорту директор научного института. Соответствуй образу.

Дальше мы шли спокойно только потому, что я стоически молчал и не говорил ни слова. Не потому, что я обиделся, а потому, что каждое мое слово приводило меня к еще более худшему положению, чем было до этого. Найти здание, в котором проводились заседания, было проще простого. Все увешанное флагами разных планет, оно напоминало огромный улей, в который влетало и вылетало множество насекомых. Люди разных форматов толпились около входа, пытаясь проникнуть внутрь. В основном, конечно, журналисты, добывающие горячие новости.

Мы подошли к охраннику, который стоически отражал нападение одного очень болтливого и настырного журналиста, и показали пропуска. Их проверили с такой тщательностью, что я чуть не присвистнул. Во времена, когда я кадетом обслуживал безопасность саммитов, такого строгого контроля не было. Но мои источники, хоть и сдали нас, работали на совесть, пропуска были сделаны идеально.

Швейцар отворил перед нами двери, и мы вошли в основной зал. По сравнению с внешним убранством дворца, которое поражало позолотой всех стен здания, внутри был настоящий рай для коллекционера. Картины известных художников, скульптуры и статуи – только подлинники. Официанты в белых ливреях разносили шампанское. Мы с Мией взяли по бокалу и прошли в зал, встав за одной из колонн.

– Какой опознавательный знак? – спросила она меня.

– Алые кризалиусы на пиджаках, – я сорвал с ближайшего куста цветок и воткнул в петличку.

– Вынь, – Миа выдернула цветок, отбросив его подальше.

– Ненормальная, – рявкнул я на нее, отчего несколько проходивших мимо пар обернулись, – как мы друг друга узнаем?

– Смотря кого ты собрался узнавать, кваггов или подручных фельдмаршала. Я же говорила, что они расшифруют все записи. Оглянись, здесь ползала с кризалиусами в петличках.

Я перевел взгляд на толпу, вглядываясь в каждого более внимательно. У каждого третьего на пиджаке был алый цветок.

– И что теперь? – Миа смотрела на меня немного испуганно.

– Фельдмаршал постарался на славу. Придется вручную определять кто есть кто.

– Это как?

Я не ответил, просто подошел к двум кваггам с цветами в петличках, которые стояли около стола с закусками, и прямо спросил:

– Вы когда-нибудь пробовали рыбу фаби?

Квагги захлопали глазами и удивленно уставились на меня.

– Это новый пароль от фельдмаршала, – наклонился я к их большим ушам и поманил пальцем за колонну.

Отойдя так, чтобы нас никто не видел, я вырубил одного, Миа, выйдя из-за колонны, сделала тоже самое со вторым.

– Уверен? – спросила она, закрывая лежащие тела цветочной кадкой. – Может они растерялись и не сообразили, что сказать.

– Об этом я не подумал, – почесал я затылок, глядя на высовывающуюся из-за кадки лапу квагга. – Тогда меняем тактику. Если кваггов мы можем не определить, то уж точно знаем, что все люди с цветами в петличках – не мы. Уберем косящих под нас имперцев, потом займемся определением кваггов.

Мы стали обходить весь зал, задавая провоцирующие вопросы всем людям, у которых в петличке были кризалиусы. Все они легко велись на провокацию, отходили в сторону, где мы с Мией их вырубали. Скоро в зале не осталось цветочных кадок, за которых можно было спрятать тела.