Милый мой Игнатиус - Олег Велесов Страница 60

— Мы команда, теперь мы команда. Снова.

Дмитрий Анатольевич то ли размяк, то ли растаял, даже попытался улыбнуться, хотя получилось у него не натурально, но это было хоть что-то, хоть какие-то положительные эмоции. Я протянул ему руку.

— Договорились — команда.

— Но потом, — жабоид принял мою руки и, не выпуская, выдвинул условие, — мы разберёмся. Один на один. И уж ты от меня схлопочешь.

— Согласен.

— Это не они.

— В смысле? — не понял я.

— Ты спросил: отверженные? Я отвечаю, нет, это не они. С фонарями только чистильщики ходят. Это те, кто зачищает коридоры от монстров и ловит отверженных.

— Получается…

— Надо уходить, чистильщики тоже законники. Сейчас давай вдоль стены до ручья, а потом направо. Там камера будет, в ней переждём.

Луч снова прорезал темноту пещеры, скользнул над нашими головами и резко вильнул вправо. Послышались голоса, слишком далёкие, чтобы понять, о чём говорят, но по интонации можно было предположить, что чистильщики что-то нашли. Или кого-то. В подтверждении этого мы услышали крик и глухой хлопок, словно ударили доской по голому телу.

Жабоид потянул меня за руку, и шагов через сорок мы вышли к ручью — тонкая полоска воды, сочившаяся из-под каменной россыпи и растворявшаяся где-то дальше в глубине пещеры. На стене справа разрослась колония геликтитов ^[17], похожих на поселение гигантских морских ежей в передаче «В мире животных». Я бы остерёгся подходить к ним близко, ежовые шипы на вид казались очень острыми, и при неосторожном обращении могли серьёзно поранить. Но жабоид знал дорогу и, ловко маневрируя, провёл меня между шипами.

Минуя ежей, мы оказались в небольшом каменном кармане шагов пять в ширину и с десяток в длину. На полу по центру я разглядел следы старого кострища, видимо жабоид останавливался здесь не впервые, а у дальней стены лежала куча тряпья. Запах стоял такой, что впору моего соседа Толика добрым словом вспомнить. Жабоид на запах не обратил внимания; он развязал вещмешок, достал консервы, хлеб. Собирается здесь ужинать?

Да, Дмитрий Анатольевич собирался здесь ужинать, и ночевать, видимо, тоже. Из жестяной подставки и таблетки сухого горючего он соорудил горелку, поставил на неё кружку, налил воды из фляжки. Потом нарезал хлеб, вскрыл банки. Что ж, запах запахом, а голод не тётка.

— По-твоему, Фархунд может быть где-нибудь здесь? — пережёвывая нечто похожее на свинину, спросил я. — Сомневаюсь, что мы его здесь найдём.

— Нам не нужно его искать.

— Для чего мы тогда сюда шли? Чтобы консервов поесть?

— Нам нужно выгнать его из коридоров. Пройдём по Окраине, он нас почувствует, испугается и выйдет наружу, а там уже Василиса с тёткой Костромой его возьмут.

— Вот как, просто пройти. А кроме него нас больше никто не почувствует?

Словно в ответ на мой вопрос тряпьё у стены зашевелилось и из него выползло нечто. Я едва не подавился. Хорошо, что Протекта лежала рядом, тянуться не надо. Я вскинул дробовик к плечу…

— Не бойся, не тронет, — удержал меня жабоид.

— Кто это? — прошептал я.

— Азбит.

Описать то, что к нам подползало, было сложно, легче пристрелить. Не-до-человек-не-до-животное, бурого цвета, когтистое. В общем, видели Голлума? Ну так вот он красавчик в сравнении с этим существом.

— Они не опасны? — всё ещё не снимая ладонь с Протекты, спросил я.

— Очень опасны. Видел бы ты, как они двигаются. По вертикали, по горизонтали. Взгляд не успевает за ними.

— А этот инвалид что ли? Едва лапами перебирает.

— Этот наш, — и добавил со вздохом. — Миша Свиньин. Мы с ним в этой коморке часто бывали. Он теперь здесь живёт.

Азбит подкрался к Дмитрию Анатольевичу и со вздохом положил голову ему на колени. В глазах отразились остатки разума. Жабоид погладил его, почесал за ухом, совсем как собаку. Неужели и меня он так же будет почёсывать?

— А чем он питается?

— А кого поймает, тем и питается. Если интересно, пошвыряйся в тряпье, увидишь, чьи кости там лежат.

Мне не было интересно. Единственное, что сейчас меня что-то интересовало, это как избежать подобной участи.