Жена хранителя теней - Наталья Самсонова Страница 60

— А газет ты не читаешь? — прямо спросила Ринари. — Там такая подготовительная работа велась!

— Сейчас читаю, — Меровиг криво улыбнулась, — а долгое время не читала ничего. Абсолютно ничего.

Она поежилась, подобрала с ковра трубку и дематериализовала ее.

— Не буду отнимать ваше время. За шоколад — спасибо. Если… Если что, то бой духам лучше давать у…

— Серых Скал, — Дан усмехнулся, — Хранитель Теней здесь я.

— Угу, — кивнула Меровиг. — Угу. Спасибо за визит, хоть он и был очень кратким.

— Спасибо за приглашение, — коротко произнес Дан.

— А у твоей жены есть голос? — вдруг спросила Меровиг. — Она почти все время молчала.

— Сказать было нечего, — спокойно ответила я. — А что?

— Ничего, — квэнни Конлет усмехнулась, — ничего.

Коротко поклонившись, Дан подхватил сундук, и мы, попрощавшись, вышли наружу. Втроем, да еще и с сундуком, в плате стало тесновато. А когда мы поднялись, Ринари задумчиво произнесла:

— Меровиг не слишком гостеприимна.

— Скорее всего, у нее назначена еще куча встреч, — улыбнулся Дан. — Ей не очень повезло в жизни, и сейчас она как будто наверстывает то, что упустила.

— Не очень повезло? — с интересом спросила Ринари.

— Не хочу сплетничать, — отозвался Дан. — Скажу лишь, что долгое время она полностью зависела от воли своего супруга. И только короткие вылазки в Таэсс-Харн, всегда в компании квэнни Ларгейл, разбавляли ее жизнь.

Больше на эту тему мы не заговаривали. Суть ясна, а грязные подробности… Кому они нужны? Только тем, кто хочет поковыряться ногтем в чужой ране.

Тем временем плат приземлился на специальной площадке, обустроенной позади особняка. И, едва спустились, к нам тут же подбежали Тильда с Роной.

— Квэнни Алсой, квэнни Алсой, — голосили подружки, — у нас не то беда, не то радость великая! Птица Антариус того!

— Как «того»? — ахнула я. — Умер?

— Спокойней, — остудил переживающих служанок бестелесный голос Орина. — Он проснулся, поел, затем замер, издал довольно мелодичную радостную трель и ярко засиял. После чего на его месте появилось большое золотое яйцо. Очень большое яйцо. Если приложить к скорлупе ухо, то можно услышать сердцебиение.

— Ох, — я коротко выдохнула.

А Ринари беззлобно ругнулась:

— Балбески вы. Чуть до припадка не перепугали. Давайте показывайте наше сокровище окуклившееся.

Через пару минут мы лицезрели весьма и весьма примечательное зрелище — огромное золотое яйцо, утопающее в ворохе мягких подушек.

— Мы подумали, что ему потребуется что-то вроде гнезда, — прогудел мне на ухо Орин.

Я хотела пошутить про то, что такую нахальную птицу и лопатой не убьешь, но вспомнила о тех, кто погиб во время безумных экспериментов, и устыдилась. Подойдя ближе, я присела на диван, где и было «свито» гнездо, и погладила теплую скорлупу кончиками пальцев.

— Надеюсь, с тобой все в порядке, — шепнула я.

И, будто в ответ на мои слова, по золоту побежали трещины. Одна, другая, третья, а потом сразу целый десяток! Скорлупа отваливалась и таяла, внутри яйца что-то шевелилось и курлыкало, а мы, забывая дышать, следили за процессом перерождения.

— Да-а, девочка моя, — вздохнула Ринари, — трудно тебе будет объяснять людям, отчего это прекрасное создание зовут «Проглот»!

Перерожденная птица Антариус была одновременно похожа и не похожа на себя прошлую. Вот вроде все так же, но — иначе. Корона из трех перышек, небесно-синие глаза, изящный клюв и удлиненные перья на крыльях и хвосте! И задняя часть, которая у Проглота была весьма и весьма выдающаяся, стала соразмерной всему телу. Даже золотое оперение будто стало еще более золотым! Или просто налилось светом и теперь щедро им делилось?

— Проглот? — позвала я, втайне надеясь, что птице можно сменить имя.

Но Антариус радостно курлыкнул и, превратившись в поток света, переместился ко мне на руки.

— Как же он прекрасен, — всхлипнула чувствительная Рона и пододвинула птице блюдо с пирожками.

Но наш Проглот презрительно проигнорировал земную пищу и положил голову мне на плечо.

— И если мы расскажем, что он ел так, будто у него три желудка, — хмыкнула Ринари, — никто нам не поверит.

— А меня другое волнует, — я погладила Проглота по доверчиво склоненной голове, — как птиц удерживали в лабораториях?

— Не знаю, — покачала головой Ринари, — и подозреваю, что ответ на этот вопрос нам не понравится.

— Я вижу два варианта, — поделился Орин. — Либо магия и артефакты, либо удерживали в лабораториях не только птиц, но и их друзей-спутников.

— Оба варианта отвратительны, — вздохнула Тильда. — Приготовить ванну, квэнни Алсой? С травками и солью, чтобы снять усталость? — спросила деловито.

— После ужина, — кивнула я и поднялась на ноги. — Ох, Проглот, ты совсем ничего не весишь! Точно не голоден?

И в этот момент у меня в сознании пронеслась картинка прекрасной и величественной птицы, купающейся в рассветных лучах. И одновременно я ощутила грусть Проглота от его прискорбного поведения. Птице было стыдно за то, как ненасытно она пожирала продукты.

— Да нам же не жалко, — смутилась я. — Хочешь, мы будем звать тебя, м-м-м, Рассветный Лучик?

Но Проглот отрицательно покачал головой.

— Спросите его, квэнни, — зашептал Орин, — какого он пола. Мальчик?

Кое-как разобрав мешанину образов, я с сомнением произнесла:

— Если я правильно поняла, то эти птицы рождаются в потоке магии и не имеют пола. И не размножаются.

— Как же тогда о нем… о ней… тьфу, — неугомонная Тильда так и не подобрала слов, и за нее закончила Рона:

— Как же тогда говорить? Проглот поел, поела или поело?

Прислушавшись к тому, что мне передал Проглот, я улыбнулась:

— Ему смешно от наших человеческих заморочек, и он разрешает говорить о нем как раньше.

— То есть он мальчик, — облегченно выдохнул Орин. — И хорошо.

Данриэль хмыкнул и протянул птице открытую ладонь:

— Я тебе еще нравлюсь?

В этот же момент Проглот вновь стал потоком света и материализовался на плече Дана.

— Нравишься, — рассмеялась я.

Остаток дня мы с Ринари провели в хозяйственных хлопотах. Все же такой стремительный переезд имеет свои последствия. Так что после ужина ванна с травками и солью стала истинным спасением.

После ванны, наскоро просушив волосы, я надела ночную рубашку и забралась под одеяло. Все, о чем я мечтала, — долгий и спокойный сон. Данриэль, который весь день колдовал над сундуком с артефактами, устроился рядом. Вытянулся во весь рост и устало выдохнул: