Невыносимая невеста, или Любимая студентка ректора - Ольга Обская Страница 60

После ухода Бланки, Лера собиралась ещё немного поспать. Куда там! Мысли устроили в голове чехарду, мешая предаться сладкой дрёме. Она обдумывала слова одногруппницы. С чего бы ей вдруг ощущать какие-то предчувствия? У неё, что, дар предсказательницы?

Валерия и так и этак покрутила эту мысль и неожиданно осознала, что Бланка — единственная в группе, про чей дар Лера не знает ровным счётом ничего. Вот Муачо, например, видит родственные связи, Филипп — травник. Моника — проклятийница. Способна разглядеть, нет ли на человеке проклятия и даже снять его. У Тересы зоо-дар. Она умеет понимать животных и ладить с ними. А при желании и команду им может отдать — они её послушаются. Кстати, интересно, это уже не магия, а просто славный характер — она и с людьми умеет ладить и организовывать их, не хуже животных.

У Марчела тоже мощный дар. Он маг-погодник. В его силах почувствовать, не надвигается ли гроза, будет ли солнечным завтрашний день, не понизится ли резко температура в следующие выходные. Он в перспективе, когда отучится, сможет даже погодой управлять. Например, дождь вызвать или усиление ветра.

Что уж говорить про Лема. У него два дара. Он и проклятийник, и стихийник. Стихийник — это тот, кто может управлять одной из стихий — огнём или водой. У Лема больше склонностей к огненной стихии… Его потому в академию так рано и отдали, что начали случаться опасные инциденты — предметы рядом с Лемом могли самопроизвольно возгораться. Надо было что-то с этим делать.

В общем, они все в Лериной группе очень талантливые. В Далеутскую академию других не берут. Значит, и у Бланки должен быть сильный дар. Но какой? Она ни разу не хвасталась, ни разу не делилась, в отличие от других. Может, раз её посетило предчувствие, она ведунья? Как Корнелия. А что, она вполне похожа. В представлении Леры ведуньи были малообщительные, себе на уме и не от мира сего. Вот и Бланка замкнутая. Не поэтому ли она к Корнелии наведывается? Как к коллеге? Может, уроки у неё берёт?

И что же Лере теперь делать? Выходит, действительно лучше избегать дамской комнаты? Интересно, что там должно будет произойти? Любопытство было распалено до предела. Какая-то неприятность от какого-то недоброжелателя? Но у Леры и недоброжелателей-то, в общем-то, нет. Только Кацпер и Фрекен Бок. Однако трудно было представить, что кто-то из них задумал пакость в дамской комнате театра. Тогда что? Может, всё-таки туда зайти и полюбопытствовать, что будет, но только не одной. Кого-то взять с собой для подстраховки. Тоцкого, например. С ним бы Лере не было страшно. Он казался ей дьявольски надёжным. Она почему-то уверена была, что случись что, он кинется на её защиту. Откуда у неё эта уверенность, Лера не знала. Пока что ему защищать и спасать её не приходилось, а приходилось только дразнить и провоцировать. Но, тем не менее, если бы Леру спросили, с кем бы она в разведку пошла, она бы не задумываясь назвала Тоцкого.

Вот только перспектива вырисовалась другая: пойти вместе не в разведку, а в дамскую комнату. Пожалуй, подобная просьба прозвучит странновато. Как Лера себе это представляет? Она тихонько рассмеялась, прокрутив в голове свой разговор с Тоцким. Нет, видимо, придётся всё-таки придушить любопытство и обходить дамскую комнату стороной.

Утро Ольшанского началось с того, что он прослушал по мобильному кристаллу отчёт нанятых им детективов. Они рассказали, что удалось вычислить всех, кто находился в сторожевой башне в тот день, когда у Лайлиты начались роды. Больше всего их заинтересовала некто Гелена, главная повитуха. У неё на виске была невероятных размеров метка Ковальских.

Магия Ковальских заключается в умении нравиться. Представители рода могут иметь самые уродливые черты лица, непропорциональные фигуры, неприятный скрипучий голос — что угодно, окружающим они всё равно будут казаться неотразимыми. Причём не только внешне. Они ещё и неконтролируемое доверие вызывают. Некоторые Ковальские этим прекрасно пользуются. Могут втереться в доверие и облапошить.

Алену не понравилось, что рядом с Лайлитой в такой ответственный день был кто-то из Ковальских. Неспроста детективы заинтересовались в первую очередь именно представительницей их рода. Вполне возможно, что она и причастна к тому, что близнецов разлучили.

Ольшанский дал детективам распоряжение работать дальше. Пообещал, что щедро вознаградит.

После разговора Ален спустился на веранду, где уже был накрыт завтрак. Прохладное осеннее утро радовало безоблачностью. Золотые лучи солнца затопили всё пространство веранды, но даже они не могли сравниться лучезарностью с золотой копной волос его дочери.

— Доброе утро, папа! — Злата улыбнулась.

Эта была не та улыбка, какую он привык видеть на лице дочери. Светлая, но грустная, будто малышке больше хочется плакать, чем улыбаться.

— Сейчас подадут твои любимые блинчики, — Ален сел напротив Златы.

Он специально заказал их, в надежде, что они не утратили своё свойство поднимать дочке настроение.

Красивое блюдо с горкой фаршированных блинчиков вплыло на веранду, источая запах ванили и ягод, но глаза Златы не повеселели. Она позволила официанту наполнить свою тарелку и даже принялась работать ножом и вилкой. Но Ален чувствовал, что это делается по одной причине — не расстроить его, чтобы не думал, что зря старался.

Прислуга ушла. Они с дочерью снова остались на веранде вдвоём. Злата молчала и смотрела на блинчик с каким-то мучением. Было видно, что хочет что-то сказать Алену, но никак не решится. Он должен начать сам. Он ведь догадывается, что происходит с его девочкой. Сегодняшней ночью Ален анализировал, почему Злата так изменилась после экскурсии в аномальную зону, и у него появилось предположение.

— У тебя проснулась метка?

Приборы звякнули, ударившись о тарелку — она выпустила их из рук.

— Да, проснулась, — Злата побледнела, — но не та…

Слова давались ей с трудом.

— Я знаю, — прервал Ален её мучения.

Все эти годы он догадывался, что Злата может оказаться не его дочерью. Она совсем не похожа на него. Милый золотой лисёнок, но в ней ничего нет от Ольшанских. Догадывался, но гнал эти мысли. Она была его единственной отрадой. Он не хотел даже думать о том, что однажды появится кто-то, кто заявит на неё права.

Когда у Златы к совершеннолетию не проснулась ни отцовская, ни материнская магия, Ален продолжал надеяться, что она всё же его дочь. Отсутствие магии не означало ровным счётом ничего. Так бывает. И довольно часто. Дети могут не унаследовать дар ни от отца, ни от матери. Не всем быть магами. Это и не важно. С его миллионами он в любом случае смог бы обеспечить счастье дочери. Она и без магии могла получать от жизни все радости и удовольствия.