Седьмая Казнь - Стивен Ридер Дональдсон Страница 6

Но они, быстро оправившись, вскочили на ноги, нацелив на врагов винтовки. Это была необходимость, а не тактический ход. Воины нарушили один приказ для того, чтобы выполнить другой: не дать винтовкам попасть в руки врага. Впервые за всю долгую войну шум сражения прорезали звуки выстрелов. Впервые амиканцев сбрасывал с коней частый ружейный огонь. Амиканские всадники растерянно остановились, словно натолкнувшись на стену.

Беллегерцев, должно быть, видно сверху. Наверняка хотя бы один-два мага подойдут к краю укреплений или поднимутся из своих укрытий, чтобы взглянуть на происходящее. Если к тем двоим стрелкам не подоспеют товарищи, они наверняка погибнут.

Но маги откроются для выстрела принца.

Ружье его бьет намного точнее любого из луков, когда-либо использованных в сражениях. И намного дальше.

Принцу потребовалась пара мгновений, чтобы добраться до вершины того склона, куда он стремился. Пока Джек слезал с коня, чтобы прикрыть принца, тот спрыгнул со своего. Взяв с собой только ружье и сумку с боеприпасами, он хлопнул по боку коня, пустив его прочь, и побежал к валуну, который, как надеялся принц, сможет укрыть его от магии.

Принц быстро оглядел контуры укрепления. Он искал, есть ли между валунами ниши, в которых мог бы стоять какой-нибудь магистр, обозревая поле боя. Вдалеке, сквозь стук своего смятенного сердца, принц слышал резкий треск ружейного огня – это его товарищи пытаются удержать амиканцев, чтобы защитить друг друга, свои ружья и принца. Но принц не отводил взгляда от укреплений. Задержав дыхание, он обыскивал взглядом высоты.

И он нашел: в пробеле между валунами, чуть ниже верхней кромки укреплений, мелькнуло грифельно-серое одеяние магистра. Без колебаний принц Бифальт нажал на спусковой крючок. Ружье взбрыкнуло в его руках, но как только угасла вспышка выстрела, он вновь прицелился.

По разлетевшимся осколкам камня и пыли принц понял, что промахнулся. Впрочем, по счастливой случайности рикошет оказался не менее эффективным, чем прямое попадание. Трепещущая мантия рухнула со стены укрытия. Размахивая руками и ногами, тело хлопнулось о землю и замерло.

Да!

Проталкивая затвором в патронник следующую пулю, принц просматривал скалы в поисках еще одного мага.

Почти сразу же он был вознагражден. Вперед выступила фигура в мантии. На фоне неба она виднелась так четко, словно ее выгравировали там специально, чтобы сделать мишенью принца.

Второй выстрел попал в цель. Из груди теурга брызнула кровь, и он упал назад, пропав из виду.

Да!

И вновь принц взялся за ружейный затвор. И вновь он принялся искать цель.

Если бы он зачем-то решил сосчитать удары своего сердца, он насчитал бы только десять-двенадцать, когда внезапно каждый волосок на его руках встал дыбом, а скальп съежился под шлемом. В то же мгновение принц понял, что сейчас произойдет. Только одна магия начиналась так. У принца было не больше мгновения, чтобы успеть взмолиться: пусть не он будет мишенью этой теургии, пусть магия расплавит пустую землю, не тронув его жизнь и жизнь беллегерских воинов. И сразу с чистого неба сверкнула грозная вспышка молнии, пронзив принца, и он понял, что умер.

Когда этот ужасающий магический разряд ударил в него, принц увидел себя словно со стороны. Он видел, как его кости раскалились, словно железо в кузнечном горне, как его глаза вывалились из глазниц. Принц наблюдал за тем, как плоть стекала с него, оставляя лишь тлеющий скелет. Как будто издалека он почувствовал момент абсолютной агонии.

Затем раздался голос. Он был негромким, но глубоким, словно что-то содрогалось в глубине земли: казалось, он исходил от самого основания мира. Слова произносились как будто вне времени, и вместе с тем каждое слово было таким отчетливым, словно его начертали в сознании принца.

Голос спросил: Ты готов?

Старший королевский сын откинулся на спину, глядя невидящими глазами на амиканские укрепления. Последней его мыслью было то, что он не хочет умирать. Он еще не довел свое дело до конца.