Сумерки эльфов - Жан-Луи Фетжен Страница 6

Магические способности Ллиэн простирались гораздо дальше, хотя она не слишком любила об этом говорить. Те, кто знал о них, относились к ней с глубоким почтением; те, кому о них было неизвестно, не являлись частью ее мира. Обугленное тело охотника за лягушками, лежавшее на берегу озера, могло служить тому доказательством…

Она пригнулась, выходя из шалаша. Трава снаружи была мокрой от дождя. Скорее всего, он шел всю ночь. Эльфийка встала на колени, провела рукой по траве и с наслаждением умылась, потом взглянула на небо. Был один из тех ноябрьских дней, когда погода неустойчивая. Бледное солнце едва проглядывало из-за облаков. Возможно, оно станет ярче. Но возможно также, что снова пойдет дождь. Эльфы не испытывали перед погодой такого благоговения, как люди, беспокоящиеся о своих посевах. Подобно деревьям, камням или живущим в дуплах белкам, они не заботились о том, чтобы управлять природой. Именно поэтому они и исчезли.

Движение у кромки леса привлекло ее внимание.

Ллэндон, король Высоких эльфов, был уже на коне. Слуга протянул Ллиэн поводья ее лошади, и эльфийка вскочила на нее одним прыжком. Эльфы всегда ездили верхом без седла, шпор и хлыстов. Они знали язык домашних животных, а некоторые из них — и язык диких зверей, но только рыжих. Ллэндон склонился к холке своего коня, огромного буланого жеребца, чья грива ниспадала почти до самой земли.

— Отвези нас в Лот, — прошептал он коню на ухо.

Десять эльфов и девять лошадей последовали за ним. Кроме Блориана и Дориана, братьев-близнецов королевы, здесь были Кевин-лучник; Рассуль, друг Ллэндона, правитель серых эльфов, живущих на болотах, почти никогда не покидавший их; Ассан, его подданный; Амлин, менестрель; Лилиан, жонглер — всегда нужно опасаться эльфов, выдающих себя за бродячих артистов, — и наконец, Тилль-следопыт, который шел пешком, рядом с ним бежала собака, а над головой летел сокол.

Эльфы ехали в молчании, предоставив своим коням следовать за Ламом — белым жеребцом Ллэндона. Потом Амлин взял свою скрипку и запел песню о Великих Табунах, которую очень любили лошади. Она звучала в их ушах как обещание отдыха в теплом стойле. Песня рассказывала о древних временах, о бесконечных зеленых лугах, где старые и молодые кони всех мастей щипали божью траву…

Тилль-следопыт послал вперед своего сокола указывать дорогу. После часа езды резкий крик птицы заставил эльфов очнуться от мягко-меланхоличного напева: впереди показались башни Лота.

Подъехав к воротам города, эльфы спешились и отпустили коней пастись, сняв с них поводья. Люди слишком любили лошадей, чтобы Лам и другие кони оставались в безопасности на улицах Лота.

— Повелитель Ллэндон, да пребудет с вами мир!

С трудом приноровляясь к легкой размашистой поступи эльфов, глашатай почти бежал рядом с ними, рассказывая о прибытии короля Болдуина и о проведении Великого Совета.

— Так Болдуин и в самом деле явился самолично? — задумчиво произнес Ллэндон.- Ни один гном по доброй воле не покинет своей горы. Чего же он хочет?

— Не знаю, повелитель, — отвечал глашатай, понизив голос. — Но вид у него очень хмурый.

— Ну и что с того? — весело сказал Рассуль, хлопая Ллэндона по плечу. — У гномов всегда хмурый вид!

Эльфы беззаботно расхохотались и исчезли в отведенном для них дворцовом крыле, по разумной предосторожности наиболее удаленном от покоев гномов.

Глашатай покачал головой, всерьез обеспокоенный тем, какой оборот принимают события, и отправился предупредить короля Пеллегуна. Погруженный в свои мысли, он не заметил громадной фигуры воина-варвара, стоявшего в тени. Тот дал ему пройти, потом медленно вышел на свет и проводил взглядом.

Облаченные в железные доспехи и длинные кожаные кольчуги с чередующимися полосами королевских цветов — белого и голубого,- двенадцать рыцарей собрались в зале Великого Совета. Они составляли личную королевскую стражу и вместе с королем должны были занять места вокруг стола. Все были людьми благородного происхождения, выходцами из семей, которые еще в Древние времена получили титулы Друзей эльфов, а также Соратников — такое звание давали своим союзникам воинственные гномы.

Некоторые вполголоса разговаривали, другие играли в кости, но Утер и Родерик, самые молодые, стояли у единственного в комнате окна и смотрели на улицу — казалось, им передалось уныние пасмурного дождливого дня.

Прошло уже несколько часов с момента прибытия эльфов. Зазвонил полуденный колокол, и Утер вздрогнул. Его доспехи из отполированного металла поблескивали от мелких дождевых капель. Родерик прошептал что-то неразборчивое, но не удосужился повторить своих слов приятелю и продолжал рассеянно скользить взглядом по городским крышам, узким улочкам портовых кварталов и полоске озерной воды в несколько саженей — увидеть отсюда все громадное озеро целиком было невозможно.

Утер чуть не подпрыгнул, когда по залу прокатился глухой стон — это звучал Камень Фал, талисман людей и символ их независимости, объявляя о прибытии законного короля. Почти тотчас же в коридоре послышался шум шагов. Ульфин, самый старший среди рыцарей, отдал короткий приказ, и сидящие разом поднялись с мест, игроки убрали кости и стаканчики, и все повернулись к двери, которая вот-вот должна была открыться.

Вошел глашатай, обвел быстрым взглядом зал, чтобы проверить, все ли в порядке, отошел в сторону, уступая дорогу королю, и ударил жезлом в пол.

— Пеллегун, сын Кера, король людей озера и окрестностей, глава Великого Совета! — объявил он.

Рыцари застыли и чуть сильнее сжали рукояти своих мечей.

Пеллегун в сопровождении сенешаля обошел огромный бронзовый стол, занимавший большую часть комнаты, и сел лицом к двери на трон из кедрового дерева, вырезанный в Древние времена из цельного ствола одним из его предков.

Горлуа остался стоять перед своим креслом, поскольку ему, несмотря на то что он был рыцарем, герцогом, сенешалем и дворцовым управителем, не подобало сидеть в присутствии королей гномов и эльфов.

Из коридора донеслось бряцание оружия, раздался еще один стон камня, и дверь снова распахнулась.

— Ллэндон, король Высоких эльфов, правитель Элиандского леса! — возвестил глашатай.

Эльф улыбнулся и согласно обычаю преклонил колено перед Пеллегуном.

— Да пребудет с тобой мир, Ллэндон, — сказал король, вставая.

— Да хранит тебя Небо, Пеллегун, — отвечал эльф. — Зачем собрался Совет?

— Я знаю лишь немногим больше тебя… Болдуин прибыл в Лот. Но, полагаю, тебе об этом уже сообщили…

Ллэндон кивнул в ответ и занял свое место рядом с королем людей; глашатай вновь ударил жезлом в пол.

— Рассуль, король серых эльфов, правитель Болотных Земель!.. Ллиэн, королева Высоких эльфов!

— Прекрасна, как всегда, — произнес Пеллегун, кланяясь королеве.

— Я твоя подданная, — прошептала она, не опуская глаз.