Роман с феей - Сергей Фомичев Страница 6

В его проклятом улове преобладали российские монеты – в рубль, два и пять рублей, встречались американские в пять и десять центов, четвертаки и несколько европейских и азиатских монет разного номинала. Николай прикинул сумму и ужаснулся. Если бы даже удалось обменять иностранную мелочь по курсу, что, вообще говоря, малореально, поскольку банки и обменники не принимают иностранные монеты, то даже тогда всего улова едва хватило бы на пузырёк с настойкой боярышника. А опохмеляться боярышником – то ещё удовольствие. И вот из-за такой ерунды он влип в… во что, собственно?

Это ещё предстояло выяснить, но чутьё подсказывало Николаю, что его положение окажется той ещё кучей дерьма.

– Есть ли у нас план? – спросил он.

– План прост, – ответила Айви. – Нужно изучить жертвенные монеты и точно выяснить желания, а потом найти тех туристов, что бросили монетки, и, собственно, исполнить загаданное.

– Это понятно, поскольку логично. Непонятно, как это сделать? – сказал Николай.

Айви промолчала. Он подумал и предложил:

– Вообще-то за двориком музея следит камера, и она пишет со звуком, а охрана должна хранить записи несколько месяцев. Можно выкрасть их и посмотреть. Идентифицировать без базы данных будет непросто, но хотя бы какая-никакая зацепка.

– Хорошо, что вы всё-таки решили сотрудничать и начали думать в нужном направлении, – не без сарказма заметила Айви. – Но вариант с камерами нам не подходит. По видеозаписи, знаете ли, не определишь, кто и какую монету кинул. А нас интересует лишь несколько дюжин из многих тысяч глупых туристов. Поэтому вот как мы поступим. Заедем в одно тайное место, и там нам помогут.

– Как скажете, – пожал Николай плечами.

Айви вынула из бардачка хрустальный шар, размером с теннисный мяч, и протянула ему.

– Через него даже бесталанный в смысле магии человек способен разглядеть свечение жертвенных монет. Это то, что принято называть аурой, когда речь идёт о живых существах. Но для простоты мы часто применяем этот термин и к тем сполохам и свечениям, что присущи диантанам.

– Кому?

– Диантан – это, другими словами, магический артефакт. Бывают и не магические. Они тоже имеют ауру, но попроще.

Николай взял шар, выбрал одну из монет покрупнее и посмотрел. Она действительно испускала ореол, переливающийся разными цветами. Что могло, впрочем, оказаться и обычным оптическим эффектом, вызванным незаметным глазу движением руки и преломлением света в шаре. Кажется, в детстве одноклассницы забавлялись чем-то похожим. Чтобы проверить версию, он взглянул через шар на кончик собственного пальца и тоже увидел свечение. Оно отличалось интенсивностью и цветами от ореола монеты, что могло быть вызвано разницей в отражающей способности. Впрочем, прямо сейчас Николай не рискнул спорить с девушкой. В конце концов, кто из них владеет матчастью?

– А как по свечению вообще можно понять, кто и что пожелал? – спросил он.

– Раньше и правда приходилось нелегко, – кивнула Айви. – Ауру долго изучали, при разнообразном освещении – при свете солнца, луны, лучины или свечи пытались расшифровать, порой гадая, нежели зная наверняка. А затем наступала пора действовать, чаще всего на глазок, интуитивно, при том что любая ошибка могла закончиться фатально. До сих пор у нас пользуются популярностью чтецы-мудрецы, что разгадывают ауру традиционным способом, это бывает исключительно полезным в особенно тяжёлых и запутанных случаях. Для всех же прочих случаев лет сто назад изобрели контагиозную машину и поставили дело расшифровки на поток.

– Какую машину?

– Контагиозную. И не спрашивайте, что это означает, я не знаю. По сути, она является алхимическо-механическим агрегатом, который переводит свечение ауры в графические символы.

– Может, это от английского слова «монета»? Койнт? – предположил Грачевский. – Может быть, она Койнтагенозная?

– Машина переводит в графику ауры не только монет, но любых диантанов.

– Понятно.

– Представьте себе что-то отдалённо похожее на спектроскопию, но имеющее дело с воздействиями иной природы, нежели привычные вашим физикам.

– Допустим.

Николай ещё раз посмотрел сквозь шар на монету и увидел, что аура не просто окружает её и дрожит, а словно истекает вовне. Как будто неведомая энергия мало-помалу уходит от вещи. Впрочем, скорее всего так дело и обстояло.

– Нам нужно спешить? – на всякий случай спросил он.

– Да.

– Эти монеты заряжены на определённое время, словно аккумуляторы?

– Нет, вообще-то точного срока не установлено. Гипотетически желание можно исполнить через год или через десять лет.

– Отлично. – Николай перевёл дух. – Значит, можно особо не париться.

– Париться всё же придётся, – довольно холодно возразила Айви. – Если кто-то из бросивших монету умрёт или погибнет, а его желание связано с ним самим, как зачастую и бывает, вы уже никогда не сможете его выполнить. Или, скажем, если желание связано с другой персоной или с каким-то событием, или ограничено в сроках как-то ещё. Не все дамы, знаете ли, готовы ждать принца до старости.

– Хорошенькое дело. Вот, кстати, про принца мне не очень нравится тема. А есть ещё ведь и мужики одержимые. А что, если они пожелали новый «Феррари» или ночь с Эммой Ватсон?

– Кто-нибудь наверняка пожелал, – с неизменной зловещей улыбкой кивнула девушка. – И если подумать, это теперь большая проблема. К сожалению, не только ваша, но и моя…

…«Транспортёр» нырнул в подземный гараж, расположенный под многоэтажным офисным зданием. Парковка оказалась автоматизированной: на мониторе высвечивались зелёным свободные места, разбитые по уровням, и водитель сам мог выбрать подходящее. Впрочем, им выбирать особенно не пришлось. Рабочий день был в разгаре, и свободное место нашлось только на самом нижнем уровне. Но Айви это, похоже, как раз устраивало. Едва получив парковочный талон, она направила фургон вниз, словно атакующий жертву хищник или истребитель.