Лигранд. Империя рабства - Владимир Белобородов Страница 6

понимаю что не в тему – клинком на поясе, а сестрёнка очень миловидная девушка лет восемнадцати. Теперь почему старшие. На вид мне было всего лет шестнадцать, может чуть больше. Довольно симпатичный парень с несколько нагловатой рожей. Сейчас конечно она была глуповата, но что-то мне говорило, что я ещё тот шельмец. Был.

Только мы вернулись в комнату, меня снова захватила тоска. Ну не может этого быть! А если это правда, то…, как же бабушка? И что с Лёхой? Может тот с гнусным голосом, потом возвращает всё на свои места? Последняя надежда была именно на это. Поскольку жить в мире, где в туалет ходят в ведро, а в качестве домашних питомцев держат довольно опасных тварей, мне не очень хотелось.

– Лигранд Элидар ukerte есть? – заискивающе спросил Пасот.

Я кивнул. Надо начинать говорить, а то я так никогда местный не выучу. Да и зачем он мне? Ведь это всё не правда. Это сон! Я просто впал в кому и теперь смотрю очень длинный сон.

На обед был суп из какой-то птицы. Птичка, судя по крылышку, торчащему из тарелки, была родственницей котика. Как минимум по размеру. Какие же здесь интересно лошади? К супу прилагался кусок хлеба и кружка молока. Обычное коровье молоко. Свежее. Практически парное и очень-очень жирное. Мне раз Пасот принёс охлаждённое молоко, так я пить не стал – там сметана такая сверху плавала – с детства не люблю пенку там или ещё что такое.

После обеда был сон-час. Обычно я не засыпал, продолжая заниматься самобичеванием своего разума, но не сегодня. Казалось бы, недолгая прогулка вымотала меня, ну а обед нагнал дрёму.

Проснулся я от бормотания «няньки» в коридоре. Уж этот скрипучий голос я за прошедшие дни от других отличал. Бормотание в коридоре значило одно. К больному пришли посетители, и Пасот докладывал обстановку. Я постарался занять полусидящее положение, отодвинув круглую подушку на спинку кровати.

Посетителем, вернее посетительницей была предполагаемая сестра. Наиболее лучшего момента начать говорить и не придумаешь. Дело в том, что начинать со слов есть или пить может и разумно, но… мне действительно было жаль этих людей, искренне переживающих за меня. Они то, ведь ни в чём не виноваты. Глядя на них, я сразу вспоминал бабушку – даже представить боялся, что с ней будет, когда меня там потеряют. Хотелось сделать этим людям, потерявшим сына и не догадывающихся об этом, приятное. А что может быть более приятным, если я начну говорить, то есть покажу что я… ну… что-то вспоминать начал, именно с них. Только вот с именами моих родителей было не совсем понятно. Ведь наверняка я, то есть тот, кто был до меня, маму называл не Виолета Сергеевна, скажем, а именно мама, а папу – соответственно местным «папа». Ну не называть же мне его Грандзон Элидар. А вот с сестрой проще. Наверно можно и по имени, тем более у неё оно из одного слова – Симара. Я просто слышал, как предполагаемая матушка обращается к ней. И так… Я замер в ожидании сестры, кстати, очень привлекательной девушки, гораздо симпатичней, чем те стервы из Питера. И вот она, вступив в комнату, с некоторой жалостью смотрит на меня…

Я умею ждать. Сестра, постояв у дверей некоторое время, наконец решившись, подошла ко мне и присела на кровать. Я подозреваю, что местные, вообще не носят нижнего белья. Не подумайте чего плохого, я никуда не заглядывал, но уж больно плотно обтекала юбка, то есть платье, её. Ладно, это отступление, тем более, что это предполагаемая сестра. Сев, она начала что-то вяло щебетать. Представляю её состояние. Брат, явно приложившись головой обо что-то твёрдое, ни черта не понимает. Но я ведь действительно не понимал её.

– Симара, – прошептал я.

Разумеется, это звучало на русском, но я же «ударенный»… Вы не представляете, что тут началось. Короче, я точно её родной брат, а вот те двое – мои родители. Они явились сразу, как поднялся вой. Женщины! Я смутно подозреваю, что это какие-то инопланетяне, закинутые к нам… Хотя почему инопланетяне, я вот готов поверить и в рай и, что более правдоподобно, в ад. Может они оттуда. Теперь, по сути. Она раскрыв и без того большие глаза, а настолько больших, я не видел на Земле. Предполагал, что бывают, но не видел. Тут эти большие глаза… А вот дальше мне было отнюдь не до шуток. Ладно, тот ливень, который хлынул из них. Бог с ним, её рыдания у меня на груди, но ведь она привела всех! И тут я спасовал. Сказать, что я был растерян… А как их называть? Назову Грандзон Элидар, могу ведь и накосячить. Собрались все, даже котяра. Котяра! Он меня спас! Не зря я его в прошлой жизни выбрал. Котяру звали Пруп. Вот что-что, но это я чётко запомнил.

– Пруп! – Я обнял спасительную тварь.

Думаете легко обнять того, кого боитесь. А-а-а, ну да, это же домашняя зверушка, которая не может причинить… Тварь это! Зверь! Я не смеюсь. У него клыки сантиметров по пять! У меня сердце чуть не выпрыгнуло, когда я обнял этого зверя. Полагаете, он такой пушистый зверёк? Это хищник! Животное, которое ест мясо! Мясо! Мясо – это я… Мне, правда было не смешно… Перед тобой стоят люди, которые надеются… Не было у меня мамы… Не знаю я… Бабушка была, но вы же не смотрели в глаза этой женщины…, а я смотрел. Не мог я по-другому. Я встал и потянулся к ней… Козёл я конечно. Но…, не смог я лишить мать сына…

Не буду рассказывать последующие дни. Я – притворялся. Родные этого мира – радовались. Я ночью вспоминал своих…

Хотя нет, кое-что интересное и очень непонятное было. Дело в том, что после попадания в этот мир я заметил некий дефект моего зрения. Глядя на некоторые предметы, я видел свечение. К примеру, внутри всех светильников, даже если не включены, мне чудилась «голубенькая звёздочка». Изначально я подумал, что светильники газовые и это горелка розжига, но… так же светилась третья пуговица на камзоле «отца», кулон на шее «матери», клинок и перстень «брата» и кольцо «сестры». Да и вообще по дому было куча предметов, которые «светились голубым», какие то больше, какие-то – еле-еле, например некоторые двери и обувь членов семьи. Даже котяра пусть очень слабо, но светился. Так вот, день на восьмой моего пребывания в этом мире «отец» пришёл ко мне с каким-то джентльменом. Просто костюм этого «интеллигента» был если не двадцатого века, то строгим по местным меркам. Никакой вышивки, никаких рюшечек, всё стильно. Но это я понял потом. А изначально… он полыхал! В прямом смысле этого слова! Весь прямо светился голубоватым оттенком. И когда он делал какое либо движение, то свет словно…, как бы объяснить… Вот если в темноте резко переместить бенгальский огонь или неоновую палочку, то остаётся след. Так вот тут то же самое, только «след» остаётся значительно дольше. Светящийся незнакомец держался с «отцом» ровней. Это тоже была странность. Я раньше не обращал на это внимание, но… все, включая «мать» держались несколько уважительно к «отцу», не могу объяснить, но это факт пусть и субъективный. А этот господин говорил с ним наравне. Ладно бы эта странность. Этот господин, переговорив с «отцом», подошёл ко мне и «отец»! «Отец»! Пододвинул ему стул!

Господин поманил меня руками. Я, глянув на «отца» присел и наклонился к светящемуся. Он попытался взять мою голову в руки, но я самопроизвольно отдёрнулся, так как они, руки, стали наливаться массой света. Да, именно наливаться и именно массой. Они не стали ярче или ещё что-то, просто свет, таившийся в них, стал гуще. Нет, нет, но я решился отдать свою голову ему в руки.