Риджийский гамбит. Интегрировать свет - Евгения Сафонова Страница 6

Сусликова. Головная боль, начавшаяся ещё в родном мире, перекочевавшая за мной в этот. Воровка, заполучившая то, что должно было принадлежать мне.

Почему, почему мне не повезло даже в этом? Почему у меня отобрали даже то, что предназначалось мне по праву? Если б я стала такой же, как Машка или Криста… нет, лучше, ведь в моём случае к сногсшибательной красоте и суперсилам прилагались бы мозги…

Если бы я стала такой, то, может быть, Лод…

Я стукнула кулаком по ручке кресла – от отвращения к собственным мыслям. И ещё раз. Сильно, до боли в отбитом мизинце.

Нет. Нет никакого «может-быть-Лод». Тебе никогда, ни за что, ни при каких обстоятельствах не соперничать с Морти. Заруби это на своем приплюснутом носу, заносчивая зараза: то, что у тебя нет никакого права даже думать об этом. И хватит себя жалеть. Упиваться собственными страдашками – самое контрпродуктивное занятие из всех возможных.

А раз так…

Высчитав девятую степень шестёрки, я усмехнулась.

Мне не нужны чит-коды ^[2] в виде неземной красоты и магических плюшек. До сего дня прекрасно обходилась без них, значит, обойдусь и дальше. И сильный противник лишь придаёт игре интереса. Но аномальный дар Сусликовой может доставить нам серьёзные неприятности; а значит, нужно придумать способ, как вывести её из этой игры.

К счастью, мне как раз были известны занятные серебряные безделушки, являющиеся достойным украшением для нежных шеек строптивых девочек-волшебниц.

Я посмотрела на стол, где на доске для скаука замерли чёрно-белые фигуры, ожидая продолжения заброшенной партии. Взяв в руки белую принцессу, задумчиво повертела её в пальцах, вглядываясь в крохотное деревянное личико.

Судя по всему, моя теория, что попаданцев одаривают ещё и сверхъестественной удачей, всё же верна. А ведь, помнится, мы с Сашкой смеялись над теми книжками, где лихие русские девицы, угодив в другой мир, всегда оказываются в нужном месте в нужное время. Например, совершенно случайно подсматривают за убийством какого-нибудь крутого мага, чтобы тот перед смертью успел передать им свои суперсилы. Или заходят в тёмный переулок ровно тогда, когда нехорошие люди собираются убить там редкого демонического щеночка, который будет бесконечно предан своей спасительнице и бесконечно опасен для всех, кто косо на неё посмотрит…

Какова была вероятность того, что из всех обитателей Риджии на Сусликову положит глаз брат Повелителя эльфов? Такая же, как у Кристы – что от насильников её спасёт эльфийский принц. Такая же, как у меня – что Алья и Лод пойдут мимо дворцового пруда именно в тот момент, когда там всплывёт моё тело. И что незадолго до моего прибытия Кристу понесёт в горы дроу.

Да, мне повезло меньше других. Весьма специфическим образом. Но всё же повезло.

А, значит, повода для страдашек у меня ещё меньше, чем кажется.

Повеселев, я подкинула фигурку на ладони.

Одного только не пойму. Как трёхсотлетний эльф мог влюбиться в двадцатилетнюю девчонку из другого мира? Дэнимона я ещё могу оправдать: он молод, да и Криста, при всех её недостатках, всё же милая девочка. А вот Сусликова… Я знала её достаточно хорошо, чтобы понимать – эпитет «милая» к ней абсолютно не применим.

Зато «вульгарная» – вполне.

Нет, в тех же книжках, над которыми мы смеялись, такое случалось сплошь и рядом. Стоило прекрасным эльфам, драконам и демонам, разменявшим уже не первую сотню лет, завидеть лихую русскую девицу, как они мгновенно проникались к ней вечной пламенной любовью. Ну ладно, иногда всё предварялось стадией ледяных колкостей или обжигающей ненависти, но финал был заведомо известен. И меня всегда интересовало, что прекрасные эльфы, драконы и демоны находили в тех девицах, как на подбор глупых, наглых и хамоватых. Исключительно исследовательский – или гастрономический – интерес выглядел бы куда правдоподобнее.

В книжках всё легко объяснялось тем, что авторы редко озадачивались такой ерундой, как правдоподобность. Их куда больше интересовало воплощение своих розовых и зачастую влажных фантазий. Но это – жизнь. И с чего тогда Фрайндину приглянулась Сусликова?

Может, в действительности это просто я ни черта не смыслю в мужской психологии?..

– Интересный расклад.

Я повернула голову, посмотрев на Лода: он умудрился войти неслышно и теперь стоял за высокой спинкой кресла, опершись на неё ладонями, глядя на доску.

– Я вижу, у светлых преимущество, – заметил колдун.

– Как и в жизни. – Я сжала деревянную фигурку в пальцах. – Что удалось разузнать?

– Принца держат в обычном жилом доме. Правда, защита на нём необычная. Честные люди на свои жилища такую не накладывают. – Лод заправил за ухо длинную русую прядь, выбившуюся из узла, в который он завязывал волосы. – Она не самая сильная, но довольно эффективная. В дом может войти лишь тот, кого пригласил один из находящихся внутри.

– Что-то вроде тех чар, которые ты наложил на дворец?

– Не совсем. Чтобы преодолеть мои, достаточно добиться устного приглашения. Здесь же требуется, чтобы тот, кто находится в доме, протянул тебе руку, и уже после добавил необходимую словесную формулу. – Лод задумчиво поднял глаза к потолку. – С другой стороны, моя защита хороша тем, что всё завязано на хозяев дома. Приглашение возымеет силу, лишь если его произнесу я или Алья. А там… тот, кто уже попал в дом, имеет полное право пригласить кого-то ещё.

– То есть один гость, попавший внутрь, может пригласить другого гостя?

– Да. Но только пока находится в доме.

– А кто похитители? Тебе удалось их увидеть?

– Одного. Они осторожны, окна занавесили, наружу не выходят. При мне прибегала девушка, видимо, от зеленщика. Приносила им еду. Они даже её внутрь не пустили: деньги отдали, не выходя на крыльцо, пакет с едой забрали так же. Хотя, как мне показалось, пустить девушку они бы не отказались… если б знали, что её никто не будет искать. – Губы колдуна исказила кривая усмешка. – Я видел того, кто её встречал.

Лод махнул рукой, и в воздухе возникло нечто вроде голограммы – полупрозрачное мужское лицо, смуглое и весёлое, с тонкими чёрными усиками и паскудной улыбкой. Красивое, пожалуй.

– Он известен в народе как Весельчак Тэм, – сказал Лод. – Когда-то был правой рукой разбойника по кличке Кровавый Роб. Известный убийца, садист и насильник, предпочитает светловолосых девушек-полукровок.

Лицо Весельчака Тэма резко утратило для меня какую-либо привлекательность.