Наследный принц - Владимир Лошаченко Страница 6

Реакция команды последовала незамедлительно. Ювелира, главаря самой сильной в городе ОПГ, на следующее утро нашли остывающим в собственной постели, причем без признаков насильственной смерти. Вскрытие установило диагноз – обширный инфаркт.

На этот тревожный звонок мало кто обратил внимание. Члены комиссий продолжали рыться в бухгалтерских и прочих документах, отрабатывая «иудины сребреники». И только после исчезновения на третий день начальника отдела налоговой и замглавы областной администрации у многих энтузиазма поубавилось. Проверки прекратились, и основная часть проверяющих ринулась в отпуск или обзаводилась бюллетенями. Словом, попрятались в норки.

В Центральном РОВД Энска возбудили уголовное дело по факту исчезновения двух крупных чиновников (в масштабах города). Первым делом под подозрение попал Дубов со товарищи. Следаки прокуратуры рано радовались, никаких доказательств вины команды экс-капитана не нашли. У всех стопроцентное алиби, а сам руководитель охранной фирмы на момент происшествия находился в столице. Допросы подозреваемых ничего не дали – никаких противоречий в показаниях, – и дело перешло в разряд висяков. А через полтора месяца, аккурат к Новому году, и вовсе развалилось.

Почти развалилось. Завели новое. Дело в том, что пропавшие объявились: их выловил в лесу соседней области егерь – голодных, заросших и ободранных. Налоговика, гражданина Квакина О. Ф., сразу же поместили в психиатрическую клинику по причине помутнения рассудка. Второй потерпевший, гражданин Пошибаев К. Н., ничего существенного рассказать не смог.

Накануне праздновали день рождения жены, легли поздно. Проснулся с тяжелой головой в лесу, полностью одетым по сезону, но в новые чужие вещи. Рядом рюкзак с продуктами, в карманах бушлата нашел нож, зажигалку и блок сигарет.

– Ну и этого деятеля рядом, под кустом. Думал, так и сдохнем в этих лесах. Продукты кончились через месяц, несмотря на экономию. Чуть дело до нехорошего не дошло. Пришлось налоговика связывать, совсем крыша у него поехала. Теперь на природу меня хрен заманишь, нахлебался. Четвертый день сижу у холодильника со жратвой, никак не могу наесться. О, опять в животе заурчало. Ну, я пошел.

– Что-о-о, ты мне не разрешаешь? Пошел на хрен, мудак!

* * *

У Ленчика впервые в жизни наступили каникулы. По случаю успешного окончания первого класса Федор разрешил сыну посетить Энский цирк. Выступала гастролировавшая московская труппа. Яркие афиши красовались по всему городу, не обошли и Светлый. Диковинные животные, прелестные воздушные гимнастки и, конечно, смешные клоуны.

Выехали как всегда на двух одинаковых черных джипах, которые хаотично менялись местами по пути следования. В каждом по два вооруженных охранника, не считая водителей.

В город домчали без происшествий. Ленчик с удовольствием посмотрел представление, веселясь и азартно хлопая в ладоши понравившимся номерам. Зато Николай Гуров сидел как на иголках: очень много народу, слишком сложный контроль, – и облегченно вздохнул по окончании зрелища.

Обратная дорога неожиданно заняла гораздо больше времени, чем предполагалось. Ленчик задергался, едва миновали пост ГАИ (ГИБДД). Он поразил главного телохранителя сообщением:

– Дядя Коля, нас хотят убить нехорошие дядьки.

У Гурова екнуло под ложечкой.

– Это шутка такая, да, Ленчик? – спросил он с надеждой, вглядываясь в посерьезневшее лицо пацанчика.

С отрешенным видом и полузакрытыми глазами мальчик выдал:

– Засада в сосновом бору, девять человек с автоматами, при них четыре грата… гранта…

– Гранатометы, – подсказал Гуров.

– Во-во, они самые. Очень нехорошие у них мысли, злые.

Негромко охнув, Николай по уоки-токи приказал второй машине остановиться у густой липовой рощицы. После короткого совещания выработали диспозицию – машины с водителями и одним охранником остаются здесь, остальные – на ликвидацию засадников.

Гуров ни минуты не усомнился в словах мальчика, тем более что испытал на себе его уникальные способности. Переодевшись в камуфляж и легкие берцы, бойцы споро подгоняли снаряжение и бронежилеты. Придирчиво осматривали оружие и патроны. Дубов снабдил телохранителей лучшими автоматами, производимыми в России, – АН-94. Немногие спецподразделения имели их на вооружении. По десять гранат к подствольнику, десантный нож в ножнах и модернизированный пистолет «Грач». Коля Гуров наводил последний лоск на свой любимый «Дизерт игл» – «Пустынный орел», почти двухкилограммовую дуру израильского производства, смотревшуюся в здоровенной лапе прапора весьма уместно. Первое время Николая донимали беззлобные шутки коллег по поводу «слонобоя». Обладателем грозного пистолета, калибра 10,4 миллиметра, Гуров стал после весьма незначительного инцидента (по его мнению) в Штатах. О чем он честно по прибытии рассказал Дубову. А дело было так.

Николай честно и усердно отучился на курсах телохранителей. Наступила пора экзаменов и зачетов. Сдав первый, Николай, выскочив из метро, бодро поскакал в направлении своего квартала, скользя безразличным взглядом по снующей толпе нью-йоркцев. Заглянув по пути в пиццерию, прихватил снеди на ужин и, выйдя наружу, неодобрительно глянул на потемневшее небо – не иначе к дождю. Решив срезать путь, углубился внутрь квартала, изобилующего небольшими магазинчиками и барами. Жизнь здесь шла размеренная и спокойная, в отличие от суматошной Вашингтон-авеню, проходящей по соседству и отделенной рядом домов. Потому и крики о помощи озадачили Николая. Собственно, не сами вопли, а то, что кричали по-русски: «Помогите! Спасите! Пошли вон, шлемазлы черномазые!» Заинтересованный Гуров ринулся на помощь соотечественнику.

За углом очередного бара, с претенциозным названием «Золотая мечта», четверо негритосов, прижав к стене тщедушного старика семитской наружности, нагло занимались противоправным действием – грабежом. Причем что удивительно, в «белом» районе, а не у себя в трущобах, да еще посреди дня. Николай не стал тратить время на пустые разговоры – два нигера, столкнувшись головами, мешками осели на тротуар. Пробив третьему по корпусу ногой, удивился реакции последнего бандита – тот увлеченно пересчитывал добычу в чужом бумажнике. За что и поплатился, получив экспроприированной битой по башке. Пошел на дело, так не отвлекайся.

Вся разборка не заняла и пяти секунд – носатый старикашка только ошарашенно хватал ртом воздух и выпучивал подслеповатые глазки, спрятанные за старомодным пенсне. Вручив пострадавшему его бумажник, Гуров заметил:

– Уважаемый, пора валить отсюда, а то налетят копы, начнут нервы мотать. Оно нам надо? Пойдемте, я вас провожу.

Старик, видимо, придя в себя, покивал в знак согласия и плюнул на валяющихся гопников. По дороге познакомились.

Жертву гоп-стопа звали Бен Абрамс (Беня Абрамович), эмигрант второй волны из Одессы – о чем он поведал Гурову за чашкой кофе. Дедок буквально затащил телохранителя к себе в гости, так ему хотелось пообщаться со спасителем и соотечественником. Маленькая квартирка о двух комнатках располагалась над оружейным магазином, которым владел Бен. Пообщались душевно, старый еврей даже всплакнул пару раз, переживая, видимо, за несчастную Родину, которой правили временщики.