Владыка Севера - Гарри Тертлдав Страница 6

Их младший сын, названный Блестаром в честь отца Силэтр (Дарена и Дагрефа Лис назвал в честь собственного отца и своего старшего брата, погибших от рук трокмуа), посапывал у нее на коленях: ему было всего лишь два. Дагреф и Клотильда делали вид, что не зевают. Лис приструнил их взглядом.

— Мы идем наверх, — объявил он.

— О, пап, уже? — произнес Дагреф, снова зевая.

Вместе с верой в богов дети, казалось, впитали в себя неколебимое убеждение в том, что им не следует признаваться в желании спать. Ни за что, ни под каким предлогом.

Джерин изо всех сил старался напустить на себя грозный вид. Но, когда дело касалось детей, вся суровость его шла прахом, и он это знал.

— А вы знаете, что случилось бы с любым другим, кто вздумал бы мне перечить?

— Ты бы отрезал ему голову или сделал бы из него жаркое со сливами, — весело отозвался Дагреф.

Джерин, делавший в это время последний глоток из кружки, прыснул, залив элем стол. Дагреф продолжал:

— А если бы Дарен стал с тобой спорить, ты бы из него тоже сделал жаркое? Или он не относится ко «всем остальным»?

В городе Элабон существовали специальные школы, где обучали чиновников, которые толковали древний и запутанный свод законов, по которым жила империя Элабон. Мелочный педантизм, какой там прививали ученикам, в свое время поразил Джерина. Он и сам любил покопаться в мелочах, но всему есть предел. Как это можно не только скрупулезно вникать во всяческие тонкости и детали, но и получать от этого удовольствие? Теперь же, поглядывая на Дагрефа, Лис жалел, что не может отправить мальчика на обучение в одно из таких заведений. Вот кому все это крючкотворство точно пошло бы впрок.

Поднявшись наверх, он отпер дверь в спальню, которую делил со своей женой и детьми, и вошел, чтобы вынести оттуда и лампу. Он зажег фитилек от одного из факелов, поблескивавших в бронзовых держателях на стене коридора. Потом при мерцающем тусклом свете проводил Силэтр до постели, куда она опустила спящего Блестара. Дагреф и Клотильда по очереди воспользовались ночным горшком, стоявшим возле кровати, а затем забрались в нее, сонно пробормотав «спокойной ночи». Соломенный матрац зашуршал под их весом.

— Не туши лампу, — тихо попросила Силэтр. — Мне тоже нужен горшок.

— И мне, кстати говоря, — сказал Лис. — Это все эль.

Интересно, потревожит ли их Дарен своим поздним возвращением. Вряд ли. Он сомневался, что его старший сын будет ночевать сегодня с ними. Однако на всякий случай решил не запирать дверь на засов. Поставив ночной горшок к стене, чтобы Дарен не перевернул его, если все же вернется, Лис задул лампу. Спальню заполнила темнота и тяжелый запах горячего масла.

Ночь была теплой. Не настолько, чтобы ему захотелось снять тунику и штаны и остаться в одних подштанниках, как он сделал бы летом, но достаточно для того, чтобы не натягивать толстое шерстяное одеяло до подбородка и не класть в ноги обернутые толстой тканью горячие камни. Он вздохнул и принялся ерзать: стебель соломы колол ему бок. Рядом с ним, тоже устраиваясь, возилась Силэтр.

Блестар сопел на удивление музыкально. Дагреф с Клотильдой тоже крутились, как и родители, пытаясь найти наилучшее положение.

— Перестань толкаться, — пожаловалась Клотильда.

— Я тебя не толкал, я просто вытягивал ноги, — ответил Дагреф со своим всегдашним занудством. — Если бы я толкнул тебя, это было бы намеренно.

Обычно в таких случаях он добавлял «вот так» и демонстрировал, как именно. Сейчас он не стал этого делать, из чего следовало, что он устал. Клотильда тоже не огрызнулась.

Вскоре их дыхание стало ровным. Джерин зевнул и тоже вытянулся. Осторожно, чтобы никого не потревожить. Он снова зевнул, с помощью этой простенькой магии пытаясь привлечь к себе сон. Сон привлекаться не желал.

Силэтр дышала очень тихо, а это означало, что и она, скорее всего, не спит. Когда она засыпала, то посапывала, а иногда и храпела. Джерин никогда ей об этом не говорил. Возможно, и он сам похрапывает во сне. Даже, скорее всего, но Силэтр тоже помалкивает об этом. «Замечательная женщина», — подумал он.

Тут до него донесся ее едва различимый шепот:

— Ты спишь?

— Да, уже давно, — ответил он так же тихо. Если Дагреф и впрямь не толкал Клотильду, то Силэтр, напротив, весьма ощутимо ткнула его в бок. Причем попав в самое чувствительное местечко. Ему пришлось призвать на помощь всю свою выдержку, чтобы не дернуться и не задеть никого из детей.

Она опять принялась за свое. Он схватил ее за руку и притянул поближе к себе, чтобы помешать ее острому локотку снова и снова толкать его под ребра.

— Ты жульничаешь, — сказала она. — Это единственная точка, где тебя можно пощекотать, а теперь мне до нее не добраться.

— Да, я жульничаю, — признал он, накрывая ладонью ее левую грудь.

Под тонким льном туники сосок моментально напрягся. Чувствуя это, он тоже напрягся. И ощутил, как вопросительно поднялась бровь. Но Силэтр не могла этого видеть, а потому вопрос пришлось облечь в слова.

— Думаешь, они уже спят?

— Мы можем только попытаться это проверить, — ответила она. — Если они все же проснутся, тебя это смутит больше, чем меня. Не забывай, я росла в крестьянской лачуге. Она вся была не больше этой комнаты. Я и не представляла тогда, что можно жить так просторно. Как в Айкосе, например, а потом здесь.

Пошевелив той же бровью, чего опять никто не увидел, он сказал:

— Что ж, если у меня покраснеют уши, дети все равно не заметят этого в темноте, — и поцеловал ее.

В данных обстоятельствах, да и вообще, это было куда лучше, чем вести глупый разговор об ушах. Его рука скользнула с ее груди, пробираясь под подол тонкой туники.

Раздеваясь, они не торопились. С одной стороны, потому, что не хотели тревожить детей, а с другой — после стольких прожитых вместе лет их страсть слегка притупилась. Силэтр легла на бок, повернувшись к мужу спиной. Она чуть приподняла одну ногу, чтобы ему было удобней войти. А когда он вошел в нее, шумно выдохнула. Он теснее прижался к ней и снова принялся ласкать ее сосок. Возможно, страсть их и впрямь несколько притупилась, зато фундамент взаимной близости стал прочней.

Когда они закончили, Силэтр спросила:

— Горшок у стены? Похоже, он мне снова нужен.

Она выскользнула из кровати и стала ощупью пробираться к ночному сосуду. Джерин тем временем отыскал в куче снятой одежды свою и снова принялся облачаться. А когда опять лег, ему вдруг показалось, что подштанники натянуты наизнанку, но он решил отложить беспокойство по этому поводу до утра.

Вернувшись в постель, Силэтр тоже надела нижнее белье и тунику, затем склонилась над ним и чмокнула его в кончик носа. Он чуть притиснул ее.

— Если до этого мне не хотелось спать, то сейчас меня клонит в сон. Такое приятное изнеможение.