Город над бездной - Алина Борисова Страница 6

– Как уезжаешь, Лиза, куда? Вы всей семьей переезжаете? Папа новую работу получил?

– Мама, да отстань ты от нее, она ко мне пришла, – я не выдержала, буквально выцарапала у нее Лизку и затолкала к себе в комнату. – Я тебе потом сама все расскажу. Если будешь хорошо себя вести и не станешь подслушивать, – и непочтительно захлопнула дверь почти у нее под носом.

– Вот нужны вы мне, подслушивать вас, – мама ушла на кухню и демонстративно загремела посудой.

Я усадила Лизку на свою кровать, мигом забыв про все учебники. Уселась рядом, обняв подушку.

– Давай рассказывай, Лиз, что случилось: почему ты не поступаешь, куда уезжаешь? Надеюсь, этот чертов выпендрежник с Горы Ненужных Заветов не обидел тебя? Ты же не из-за него сбегаешь из города? Он что, тебя преследует?

– Ох, Ларка, какая ж ты смешная, – Лиза уселась поглубже, опираясь спиной о стенку и поджимая коленки к подбородку. – Какой выпендрежник, какие заветы, кому и зачем меня преследовать?

Она смотрела на меня, улыбаясь, и было что-то в ее улыбке. Так мать смотрит на любимое дитя, трясущее погремушку.

– Ну, не знаю, Лизочка, последний раз я оставила тебя в объятьях одного весьма кровожадного и сладострастного вампира. И тут такие перемены! Не знаю, что и думать.

– Да что тут думать, Ларка? Я счастлива, я бесконечно, сказочно счастлива!

– Он был настолько хорош?

– Он – есть! И да, он невероятно, невообразимо, беспредельно хорош!

– Так, Лизка, кончай молоть пургу, расскажи нормально, все ж таки не каждая первая с вампиром встречается. Он пил твою кровь?

– Конечно. Он же вампир.

Уже хотела было спросить «откуда», но, вспомнив Петерса, поняла, что не к чему нам такие подробности. Спросила иначе:

– И вы занимались любовью?

– Ларка, ну какая ты темная! Конечно, мы занимались любовью. Мы только и занимались, что любовью. Потому что само это действо, когда он вонзает в твою плоть свои зубы, уже любовь! Когда ты чувствуешь его зубы глубоко в себе, и сам ток крови меняется от его жадного вдоха, все тело обдает таким жаром блаженства, что уже нет других желаний, только слиться с ним, раствориться в нем, отдаться ему без остатка, всем: телом, душой, кровью! И он владеет тобой – жадно, неистово, подчиняя, повелевая, превращая тебя – в себя!

Глаза ее мечтательно закатились, щеки раскраснелись, на губах блуждала сладострастная улыбка, словно она вновь была там, с ним – отдавая, отдаваясь, любя. Она словно светилась счастьем, и даже мудростью какой-то, будто познала истину, недоступную прочим.

– Лизка, это было два месяца назад. И ты по-прежнему живешь этой встречей? Проснись, пора идти дальше!

– Дальше уже не надо, Ларис. Я уже пришла. К тебе. Чтобы рассказать, что эти два месяца были самыми счастливыми в моей жизни, потому что мы с ним почти не расставались, а завтра я вообще улетаю к нему. Навсегда.

Так, что-то я вообще перестаю понимать. В такую любовь вампира и девы поверить я была решительно не готова, но раз Лизка говорит, что все именно так, а все мои знания о вампирах в детских книжках вычитаны, да из пустого места высосаны…

– Я была уверена, что вы расстались уже наутро, и более никогда… – растеряно выдала я. – Он что, жениться на тебе собрался?

Лизка рассмеялась. Она смеялась, смеялась, а в конце неожиданно расплакалась.

– Лиза, Лиза, ну что ты? – я растеряно обнимала ее, прижимая к себе, как ребенка, гладила по растрепавшимся волосам, – ну перестань, я же ничего не понимаю в вампирах, я не хотела тебя расстроить, просто объясни.

Она объяснила. Успокоилась и объяснила. Вторично она увидела его в больнице.

– В больнице? А что ты делала в больнице? Болела? Или навещала родных?

– Приходила в себя после бурной ночи. Он выпил больше, чем изначально рассчитывал, он сам мне потом признался, ему было со мной слишком хорошо, и он не мог остановиться, а потом я потеряла сознание, и очнулась уже в больнице. Приходила в себя несколько дней, меня кормили там витаминами и поили всяческой гадостью, а потом пришел он, с огромным букетом роз…

– Весь в черном-черном, как на похороны? – не смогла удержаться я. – Так может он на похороны и шел, а тут такой облом, говорят: да жива она, ваше вампиршество, не докусали.

– Ларка, прекрати! Вечно ты смеешься, где не смешно. В нормальном он пришел: в светлых брюках и рубахе с коротким рукавом.

– О, так мы ходим в нормальном? А что ж тогда на Гору так вырядился? Как принц вампиров из детской книжки?

– Да какая разница, как? Лара, ты будешь слушать? А то решу, что ты попросту ревнуешь!

– Ревную к чему, Лиза? К тому, что тебя едва не убили? Я с головой дружу покамест!

– Дурочка ты. Ты ничего, ничегошеньки не поняла. Он подарил мне б лаженство. Это не передать словами, это сравнить вообще не с чем. Вот, понимаешь, в целом свете нет такой вещи, которая бы стоила того, чтоб отказаться от его любви.

– Есть. Жизнь.

– Нет, Ларка. Ты просто не понимаешь, потому что сама еще не испытывала. Жизнь не нужна, если взамен можно получить такое счастье.

– Жизнь нужна всегда. И в жизни бывает очень-очень много счастья. По самым разным поводам.

– Да, наверное, – Лиза опять улыбалась. Тихо, мечтательно. – Вот представь: долгая-предолгая жизнь. А счастья на эту жизнь отпущено – чашка. Полная до краев, но всего одна. И оно разбрызгано по этой жизни мелкими-мелкими капельками – чтоб на всю хватило. И ты бредешь по ней, слизывая эти капельки: с каждого листочка, с каждого кусточка. Да, их много, но жажды так никогда не утолить. А его любовь дает мне возможность выпить всю чашу сразу – до дна! Представляешь: все отпущенное тебе в жизни счастье пережить за одну только ночь!

– А потом? Если чаша всего одна?

– Вот это я и пытаюсь тебе объяснить: «потом» жизнь уже не нужна.

Я молчала. Она улыбалась. Сидела, обняв коленки, и улыбалась. Мечтательно, совсем немного печально, и очень, очень светло.

– Так, погоди, – удалось мне немного собраться с мыслями, – я что-то все же отчаянно не понимаю. Он тебя не бросил. Едва не убил своей «любовью», но не бросил. Вы встречаетесь. Уже два месяца как. А завтра, если я все правильно поняла, ты вообще к нему переезжаешь. При чем тут тогда все эти чашки и почему тебе жизнь не нужна? Вот хотя бы, чтоб жить с любимым пригодилась бы.

– Потому, что он вампир, Лара. А высшая форма любви для вампира – это смерть!

– Чья? – нет, что-то я тупею от этих экзаменов. Хорошо, что на медицинский не сдают философию.

– Ну не вампира же! Все уже решено, я уже подписала сегодня все бумаги, мне разъяснили все пункты, я со всем абсолютно согласна. Просто пришла попрощаться. После родителей ты мой самый близкий человек в этой жизни.