Зеркало Мерлина - Андрэ Нортон Страница 6

Вначале мальчик подумал, что попал в руки отряда саксонцев. Тогда почему они сразу его не убили? Он попытался рассуждать спокойно и тут же вспомнил, что говорили похитители на его языке. Именно он был «отродьем». Очевидно, они искали его. Но зачем он им?

Мирддин с трудом дышал под плащом, отчаянно пытаясь сохранить мужество. Очевидно, он чем-то ценен… как раб? Нет, рабов достаточно. Из-за того, что он родственник Найрена? Но ведь вождь клана теперь Гвин…

Голова его свисала со спины лошади, от неудобной позы в ней шумело, мальчика начало тошнить. К тому же очень трудно было бороться со страхом.

Долго ли продолжалась эта пытка, Мирддин не знал. Он был почти без сознания, когда его сняли с лошади и без церемоний швырнули на землю.

— Осторожнее! — приказал кто-то. — Помни, он нужен живой, а не мертвый.

— Дьявольское отродье, такие приносят беду, — ответил другой.

Кто-то ухватился за плащ, но Мирддин не мог двигаться. К тому же чьи-то руки сомкнулись вокруг его тонкой талии. Человек, так грубо тащивший его, в темноте виднелся смутной фигурой. Мальчику прочно связали руки. Потом рывком проверили прочность веревки, и только тут Мирддин смог рассмотреть окружающих.

Фигуры появлялись и исчезали, и он не знал, сколько их. Слышно было, как переступают лошади. Ночь очень холодная, а ледяная земля, на которой он лежал, вызвала безостановочную дрожь. Похитители молчали, и мальчик по-прежнему не знал, кто они. Впрочем, теперь он был уверен, что это не саксонцы.

Кто-то подъехал к небольшой поляне, где они остановились. Одна из скорчившихся фигур поднялась на ноги и пошла навстречу пришельцу.

— Он у нас, лорд.

Ответом было хмыканье, затем всадник сказал:

— Тогда поезжайте. Не время отдыхать. В конце концов в нем кровь Найрена, и клан не оставит его без отмщения. Торопитесь. У Зуба Гиганта вас ждут свежие лошади.

И всадник исчез в темноте ночи. Мирддин слышал недовольное ворчание.

Снова мальчика посадили на лошадь. Только на этот раз он сидел в седле; веревка, пропущенная под животом лошади, стягивала его ноги. На него опять набросили плащ. Голова у него отчаянно болела, он боролся с обмороком, опасаясь упасть на землю и быть затоптанным, прежде чем всадники подхватят его.

Они ехали всю ночь, остановившись один раз у высокой скалы, которая действительно могла быть зубом, вырванным из чьей-то огромной ужасной пасти. Тут они пересели на свежих лошадей. Мирддин погрузился в туман страха, боли и недоумения. Никто не разговаривал с ним, не заботился о его состоянии. Все его тело превратилось в сплошной синяк, и каждый шаг лошади вызывал новый взрыв мучительной боли. Он сжал губы, решив, что никакая боль не вырвет у него крик.

Они спустились с холмов. Рассвет застал их на одной из дорог, построенных римлянами. Теперь Мирддин мог лучше разглядеть своих спутников. Они были такими же, как люди клана Найрена, только с незнакомыми лицами. Из десяти человек восемь обычные копейщики, какие могут служить любому вождю клана.

Но поводья лошади Мирддина держал человек в искусно сшитом алом плаще, правда, изорванном и испачканном. Его волосы цвета полированной бронзы спускались ниже плеч. Толстогубый рот окружали густые усы и щетина: несколько дней его полных щек не касалась бритва.

Это был сравнительно молодой человек, с широкими плечами, с бронзовыми браслетами на толстых руках. На боку у него висел меч римского образца, а спину закрывали полоски металла. Глаза покраснели: вероятно, он долго не спал; время от времени он зевал чуть не выворачивая челюсти.

Сосед Мирддина слева представлял полную противоположность. Это был худой человек в измятой, лишенной украшений кирасе. Шлем без шишака все время съезжал набок, так как был ему слишком велик. Оружием ему служили меч и копье с острым наконечником. И ехал он не сонно, а напряженно, все время оглядываясь по сторонам, как будто ожидал в любую минуту наткнуться на засаду.

Мирддин так устал, что качался в седле, но похитители не обращали на него внимания. Знания, полученные в пещере, не помогли ему определить, чего ожидать. Он знал только, что будущее не сулит ему ничего хорошего. Но он не пытался представить себе, каким оно будет, это будущее. И не интересовался ни похитителями, ни местностью, по которой они проезжали. А местность, для человека, родившегося в горах и проведшего там всю жизнь, была очень странной.

К полудню дорога стала оживленной. Трижды отряды вооруженных всадников — саксонцев — уступали им дорогу. Перед ними возвышались каменные здания, построенные по-другому, чем дом клана.

Мирддин хотел есть и пить, но ничего не просил у ехавших рядом. Однако когда они остановились у ручья, чтобы напиться и напоить лошадей, один из копейщиков набрал воды в деревянную чашку и поднес к губам мальчика. Мирддин с жадностью выпил воду, и в голове у него прояснилось. Он посмотрел на воина, менее зачерствевшего, чем его товарищи.

Копейщик был гораздо моложе остальных. Глаза его, бледно-голубые, смотрели с тяжелым, мрачным выражением.

Мирддин продолжал глотать. Горло у него болело. Попытавшись заговорить, он испустил вначале лишь хрип.