Триумф Темного Меча - Трейси Хикмэн Страница 6

— Ты в этом не одинок, Мосия, — сказал кардинал Радисовик, вставая и подходя к окну. Он уставился в него незрячим взором. — Принц Гаральд славный молодой человек. Лучший из тех, кого знаю, — я говорю как человек, на глазах у кого он вырос из ребенка в мужчину. Он вобрал в себя все лучшее и благороднейшее в Альбанара, и он невероятно мудр для его возраста. Иногда я забываю, что ему всего лишь двадцать девять лет. Я часто думаю, — голос кардинала смягчился, — о свете, которым он озарил темную душу твоего друга. Как его звали?

— Джорам, — откликнулся Мосия.

Услышав страдание в голосе молодого человека, кардинал повернулся к нему.

— Прости, — ласково сказал он. — Не хотел бередить старые раны.

— Все в порядке, ваше святейшество, — ответил Мосия. — Я понимаю, о чем вы. Джорам никогда не мог бы сделать... то, что сделал, если бы это было не для Гаральда, который показал ему истинный смысл чести и благородства.

— Да, Гаральд многому его научил. Но ведь открыл его сердце для любви и самопожертвования каталист. Странный он был человек, этот отец Сарьон, — сказал кардинал, разговаривая скорее с собой, чем с юношей. — И как странно и трагически повернулись события. Я еще слишком мало успел узнать о Джораме. А ты, Мосия? Ты знаешь достаточно?

Вопрос был задан тихим, спокойным голосом. Но он был неожиданным и застал Мосию врасплох.

— Конечно, вполне достаточно, — ответил юноша, но голос его звучал глухо, и он не поднимал глаз под пронзительным взглядом кардинала.

Кивнув, Радисовик снова взглянул в окно.

— Однако мы ушли от темы, — сказал он, возвращаясь к разговору и с улыбкой слыша нервное, беспокойное шарканье и переступание с ноги на ногу у себя за спиной. — Мы говорили о Гаральде и этой войне. Если у моего принца и есть недостатки, то это в первую очередь жажда боевой славы, причем он даже забывает о цели, ради которой мы будем сражаться. Он думает, как лучше руководить войсками, верно расставить колдунов, вышколить их и каталистов, чтобы изливать силу на поле сражения — вот все, что занимает его разум в эти дни. Но ведь войны могут не только выигрываться, но и проигрываться, так что надо иметь план как на случай победы, так и на случай поражения. Однако он не желает обсуждать это с его величеством. — Радисовик нахмурился, и Мосия с испугом понял, что слышит речи, не предназначенные для ушей низшего подданного Шаракана. — Король слеп, когда дело касается Гаральда. Он гордится им — причем заслуженно, — но в ореоле славы не видит настоящего человека. Гаральд радостно играет с яркими солдатиками, не снисходя до мыслей о таких низменных вещах, как, к примеру, о том, что мы будем делать с Мерилоном, если вдруг завоюем его. Кто будет править городом? Будет ли это свергнутым император, хотя до меня доходили слухи, что он сошел с ума? Кто займет место епископа Ванье как главы церкви? Что мы будем делать с теми представителями знати, которые откажутся приносить присягу на верность? Остальные города-государства старательно держатся в стороне от этой войны, но что, если они, увидев, как мы становимся все сильнее, решат напасть на нас? Понимаешь, в чем дело? — спросил кардинал Радисовик, поворачиваясь лицом к ошеломленному Мосии. — Но всякий раз, как я пытаюсь поговорить об этом с Гаральдом, он отмахивается и говорит, что времени у него нет. Обсудите, мол, с отцом. А король отвечает, что ему и забот о собственном королевстве хватает, а все дела войны в ведении его сына.

Мосия переминался с ноги на ногу, думая о том, хватит ли ему Жизни, чтобы тихонько провалиться сквозь пол. Видя, что молодому человеку неуютно, и спохватившись, что наговорил лишнего, Радисовик взял себя в руки.

— Я не хотел наваливать на тебя еще и мои проблемы, юноша, — сказал он.

Отойдя от окна, он пересек комнату и остановился перед Мосией, который с благоговейным страхом смотрел на него. Вся атмосфера вокруг кардинала говорила о придворной интриге — даже подол расшитого золотом одеяния при движениях церковника словно бы нашептывал секреты.

— С помощью Олмина все это утрясется само собой. Ты пришел сюда не просто так, а я тебя заставил болтать о пустяках. Прости меня. Что я могу для тебя сделать?

Юноша пару мгновений собирался с мыслями, прекрасно видя, как ловко кардинал вышел из неудобного положения. Очень аккуратно он свел свою критику в адрес принца к пустякам и свалил все эти заботы на плечи Олмина, косвенно давая понять Мосии, чтобы тот забыл все, что тут было сказано, и доверился Богу.

Мосия с готовностью это сделал. Шараканский двор не был самым коварным, не то что мерилонский, судя по слухам. Однако любой королевский двор — место ненадежное, и Мосия давно усвоил, что знать слишком мало так же плохо, как и слишком много.

— Заранее прошу прощения за то, что обременяю вас такими ничтожными делами, ваше святейшество, — сказал молодой человек. — Но для меня... это очень важно... и никто другой, кроме вас, не может сделать этого, поскольку мы в состоянии войны.

— Так чего же ты хочешь, сын мой? — ласково спросил Радисовик, взгляд которого вдруг стал холодным и настороженным.

— Я... я пришел спросить вас, не откроете ли вы для меня Коридор, ваше святейшество.

— Ты хочешь покинуть Шаракан, — медленно проговорил Радисовик.

— Да, ваше святейшество.

— Ты понимаешь, что отправляться за пределы магических границ нашего города запрещено большинству его обитателей? Нынче странствия вообще опасны, особенно для шараканцев. Тхон-ли постоянно держат Коридоры под контролем, с помощью Дуук-тсарит, конечно же. Ведь колдуны Мерилона в любой момент могут попытаться в них пролезть.

— Я знаю, ваше святейшество, — почтительно, но твердо произнес Мосия. — Но это путешествие очень важно для меня, и я готов рискнуть. Я сообщил принцу Гаральду, — продолжал он, видя, что Радисовик сомневается, — и он дал мне разрешение. У меня есть послание от него. — Порывшись в складках туники, Мосия достал маленький хрустальный шарик, который активировался магическим словом, воспроизводя изображение молодого, красивого принца Шаракана.

— Этого не понадобится, — с улыбкой сказал Радисовик. — Если ты обсуждал это с принцем Гаральдом и он дал тебе свое позволение, то я, конечно же, открою для тебя Коридор и пожелаю доброго пути. И куда же ты собираешься отправиться?

— На границу, — ответил Мосия.

Радисовик изумленно воззрился на молодого человека.

— Но почему ты... — Тут его лоб разгладился. — А, — кивнул он, — сегодня же годовщина.

— Да, ваше святейшество, — тихо ответил Мосия. — Я никогда там не бывал. Когда чародеи нашли меня во Внешних землях, я был скорее мертв, чем жив. Я не знал о том, что случилось... мне рассказали гораздо позже. Я хотел отправиться туда, но сам не мог этого сделать. — Он с пристыженным видом уставился в пол. — Я понимаю, что должен был это сделать, но я боялся увидеть Сарьона... измененным... — Он закашлялся.