Темный дар - Кэт Фоллз Страница 6

Скутер вылетел из глубины в другой мир — царство воздуха и солнца. Мы подпрыгнули футов на двадцать над водой, Джемма взвизгнула от восторга, а когда скутер упал на воду, подняв фонтан брызг, она захлопала в ладоши.

— Просто блеск! — воскликнула она.

Прикрыв глаза ладонью, я включил нейтральную скорость. Скутер закачался на волнах. Солнце слепило мне глаза, оно было слишком ярким, слишком жарким.

— Эй, ты в порядке?

Джемма наклонилась ко мне, и кончик ее косы пощекотал мое запястье. У меня мурашки побежали по коже.

— Все нормально, — ответил я, но это было не так.

Конечно, на минуту я мог притвориться. Заставив себя опустить руку, я прищурился и обвел взглядом бескрайние просторы океана. Как обычно, выход на поверхность поверг меня в состояние шока. Слишком яркие цвета, резкие звуки были так непривычны. И как только кто-то мог себя здесь чувствовать комфортно? От одного только солнечного света у меня вылетели из головы все мысли, боль сковала виски.

Я нажал на кнопку, и крыша кабины скользнула назад. Меня обдало волной зноя. Удивительно: природный воздух отличается от фильтрованного тем, что имеет вкус и запах — вкус и запах того, что находится поблизости. В данном случае пахло океаном и солнцем — солью и жаром. Я сделал вдох и оценил расстояние между скутером и плавучей верхней палубой торговой станции. Четырехэтажная шахта подъемника, на самом верху которой была установлена застекленная обсерватория, выглядела словно мачта с полностью расправленным парусом. Но хотя мы находились довольно далеко от станции, до нас все же доносился гул голосов. Я терпеть не мог рыночные дни. Кроме того, я оказался на поверхности океана без необходимых вещей. Ни шляпы, ни солнечных очков, чтобы защитить себя. Нет, не только от убийственных ультрафиолетовых лучей, но и от любопытных взглядов.

Я поднялся и сказал:

— Встретимся у причального кольца.

— Куда ты…

Слова Джеммы растаяли в воздухе. Я нырнул под воду и оказался в ее прохладных объятиях. Настроение у меня сразу улучшилось. Два мощных движения — и я проплыл под днищем скутера и отстегнул буксирный канат своего мантаборда.

— Давай наперегонки! — крикнул я Джемме, наклонившейся через борт.

Я улегся на мантаборд, а Джемма проворно уселась на место пилота. Поворот рулевых рукояток — и мой мантаборд запрыгал по волнам, будто плоский голыш.

— Ты не сказал: «Вперед»! — прокричала Джемма.

Взревел мотор скутера, и он промчался мимо меня. Джемма помахала мне рукой.

Я встал на ноги, рванул на себя ручку, и мантаборд понесся вперед на полной скорости. Меня обдало ветром и брызгами. Следовало отдать должное жизни наверху: здесь, где на тебя не давили тонны воды, все двигалось быстрее.

Чем ближе я подплывал к торговой станции, тем невыносимее становился шум. Вопли торговцев вразнос, крики зазывал и лавочников, скрипучие голоса чаек. Я замедлил скорость мантаборда, рискуя затопить его, и обвел взглядом яркие ларьки, выстроившиеся вдоль набережной. Еще больше меня успокоил вид лодок и катеров, окруживших причальное кольцо. По крайней мере большинство из собравшихся на верхней палубе были одеты в туники и широкие штаны, а значит, это были флоутеры, или «поплавки», — люди, жившие в домах-кораблях. Даже если они ни разу не видели сияния, большая часть из них догадались бы, что это такое, да и рыбаки тоже. Мне хотелось на это надеяться.

Я очень редко бывал здесь. Я давно понял, что это место — не для меня. И постиг это на собственном горьком опыте.

Но теперь я не мог повернуть назад. Меня подгоняла Джемма. Я обогнул баржу и почти сразу заметил «Сикоуч». Корабль поднимал паруса, похожие на крылья. Казалось, это громадная летучая мышь-альбинос, которая вот-вот взлетит. Мое волнение сразу улеглось, когда я заметил на палубе моего соседа, Джибби Трута. Он пытался отрегулировать наклон пластин солнечных батарей, закрепленных между распорками парусов. Лавируя между стоявшими на якорях катерами, я крикнул:

— Буксир не нужен?

Светловолосый растрепанный Джибби поднял голову и улыбнулся щербатым ртом.

— О, кого я вижу! Светящаяся палочка!

— Я не свечусь, — буркнул я и подрезал мантабордом волну.

Джибби окатило волной. Послышались смех и аплодисменты, и я увидел несколько молодых людей на палубе около мостика. Все они были новичками подводного поселения, как и сам Джибби. Я помахал им рукой. Джибби спрыгнул на причал.

— Куда направляешься? — спросил я, пожав руку Джибби.

Он втащил меня на причал вместе с мантабордом.

— На Парамус, — ответил Джибби. — На станции почти ничего не купишь — спасибо бандитам. Хотим поглядеть, чем на Парамусе можно разжиться. Хочешь с нами?

— Не могу. — Я покачал головой и сложил крылья мантаборда, чтобы его удобнее было нести под мышкой. — Нужно повидаться с рейнджером.

— Удачи. Он внизу — на городском собрании.

— А ты почему не там? — удивленно спросил я.

Мне не терпелось услышать «объявление величайшей важности, касающееся всех резидентов территории» — так было написано на знаке, установленном на торговой станции. Но мои родители считали, что работа на ферме и по дому важнее всяческих собраний, поэтому меня туда не взяли.

— Если бы я хотел сидеть в четырех стенах, — фыркнул Джибби, — я бы до сих пор жил в перенаселенном городе. — Его губы тронула хитрая улыбка. — Рейнджер Граймз пробудет на этом собрании несколько часов. И твои родители тоже. Давай поплыли с нами. Прицепим твой мантаборд к корме, покатаешься.

— Хотелось бы. Но все равно не могу. Я тут… кое-кому помогаю.

Я ни в коем случае не собирался говорить Джибби о Джемме. Джибби подыскивал себе невесту. В прошлом году он попытался заказать себе подругу жизни, но когда она приехала, потребовал возмещения убытков, поскольку невеста оказалась старше его бабушки.

— Кое-кому? — спросил Джибби с неподдельным интересом.

— Тай!

На запруженной людьми пристани стояла Джемма и махала мне обеими руками. Да, не удалось мне скрыть ее от Джибби. Она поставила скутер на прикол между оранжевой лестницей, ведущей на набережную, и дверью в павильон — так называлось пустое пространство на верхней палубе, где стояли шкафчики и скамейки. Джемму окружили рыбаки — обнаженные до пояса и намазанные разноцветными мазями от солнечных ожогов — оранжевой, зеленой, голубой.