Последний рейд - Роман Злотников Страница 6

— А… — Профессор открыла рот, чтобы спросить, что случилось, но адмирал резко оборвала ее:

— Подробности по приезде. Жду, — и сразу же отключилась…

Через полчаса профессор Антема неловко перевалилась через борт дисколета и поставила ноги на вымощенную мрамором площадку перед парадной ротондой главного дворца. Судя по тому что они сели не на посадочной площадке и даже не на плацу, дела действительно обстояли не очень. Впрочем, иначе и быть не могло, со всем ординарным вполне мог бы справиться и дежурный врач. Тем более что персонал у нее в медицинском центре был вполне квалифицированный. Хотя в обыденной жизни Антема была излишне мягкой и доверчивой, почти классическим вариантом рассеянного профессора, все знали, что, как только дело доходит до профессиональных обязанностей, эта добрая и покладистая женщина становится сущей мегерой.

Адмирал встретила ее у лестницы. Причем не одна, а с Кетерспилом. Он сегодня был дежурным врачом. Элирилл поморщилась. Кетерспил был вполне квалифицированным урологом, но во всем остальном звезд с неба не хватал, и она держала его в центре в основном из-за его педантичности и старательности, да и все равно нужен же был хоть один специалист-мужчина — для обслуживания мужской части персонала, если вдруг случалось что-то экстраординарное и неотложное. Ну а любой ответственности Кетерспил боялся как огня. Вот и сейчас он буквально исходил потом, от чего адмирал невольно поморщилась…

— Идемте со мной, профессор, ваша пациентка уже в медицинском центре.

Пока они шли по коридору, профессор, чуть приотстав, тихо спросила у Кетерспила:

— Что случилось?

У Кетерспила тут же задрожали руки. Антема нахмурилась, на ее скулах заиграли желваки. Это как будто привело мужчину в чувство, но все равно, когда он начал говорить, его голос дрожал и пресекался:

— Королева… она с утра почувствовала себя лучше… и… она поехала на конную прогулку… а там… ее лошадь понесла…

Его путаные объяснения прервала адмирал, которая, не оборачиваясь, строго бросила:

— Мне кажется, профессора больше интересует характер травм, а не обстоятельства, при которых они получены.

Вот так говорить с Кетерспилом не стоило. Он тут же запнулся, покраснел и принялся потеть так, что с его лба начали скатываться крупные и крайне вонючие капли. А из подмышек несло так, будто они шли мимо лошадиных стойл. Элирилл с трудом одолела соблазн зажать нос:

— Ладно, Кетерспил, успокойтесь и, действительно, дайте-ка полный анамнез.

— Ну-у-у, томографию я не делал…

— Как это? — изумилась профессор, но, заметив, что Кетерспила опять затрясло, тут же смягчилась и дружески сжала его локоть. — Впрочем, понятно, она сама не захотела.

Кетерспил облегченно закивал:

— Да-да… но, судя по осмотру, перелом шейки бедра и сильный ушиб груди.

— А-а… плод?

Кетерспил судорожно мотнул головой:

— Она не разрешила! Сказала, что с плодом все в порядке.

— В порядке?!

Кетерспил снова затрясся и мелко-мелко закивал:

— Ну-у-у, я не знаю, но сердцебиение плода в норме, и никаких выделений из гениталий не зафиксировано…

Элирилл нахмурилась. Если все это правда, то это что-то невероятное. Судя по характеру повреждений, удар был достаточно силен, чтобы дело закончилось выкидышем, да еще таким, что пришлось бы поволноваться и за жизнь матери… Но они уже подошли к дверям медицинского центра, и профессор выкинула все сомнения из головы…

Через четыре часа профессор вышла из дворца, зябко кутаясь в пальто, и, бросив взгляд на часы, тяжело вздохнула. Спектакль у младшенькой уже подходил к концу, а она так и не удосужилась разобраться с костюмом… Элирилл вздохнула: боже, какая чепуха лезет в голову! Профессор передернула плечами. До стоянки дежурных орнитоптеров было еще шагов двести по липовой аллее, но она нарочно отказалась от предложения адмирала отвезти ее на дисколете прямо из медицинского центра, чтобы пройтись и привести мысли в порядок…

То, что она сегодня увидела, было попросту невозможно. Когда ей удалось-таки (с помощью адмирала и родной тетки королевы) заставить свою высокопоставленную пациентку пройти обследование на томографе, то первые же полученные результаты поставили ее в тупик. Судя по тому что томограф действительно показал перелом шейки бедра, удар действительно был достаточно силен, но вот с грудью все было почти в порядке. То есть следы ушиба наличествовали, но цветовое картограммирование почему-то показывало как минимум трехдневный срок заживления. Что же касается других повреждений, то они отсутствовали напрочь. А самым удивительным было состояние плода. Оно было… идеальным. Более того, цветовая картина распределения повреждений отличалась совершенно необычной динамикой. Наверное, если бы не сегодняшнее падение, эта необычность была бы не столь заметна и профессор не обратила бы на нее внимания, но сейчас… При цветном картограммировании томограф не выдает точного и конкретного характера повреждений каждого конкретного органа или группы тканей, он показывает полную картину состояния организма, зеленым цветом обозначая ткани и органы, практически не имеющие повреждений, а черно-фиолетовым — уже отмершие ткани и органы, естественная регенерация которых невозможна. Весь остальной спектр показывает, насколько сильно поврежден тот или иной орган. Так вот, цветовая картограмма организма королевы давала четкую концентрическую (с поправкой на разную восприимчивость органов) картину, в которой матка сияла ярким зеленым цветом, а от нее во все стороны шло спектральное смещение. Естественно, для неспециалиста картина была не слишком понятна, поскольку разные органы получают при воздействии разную степень повреждения, так что ни адмирал, ни Кетерспил (который, несомненно, был поражен практически идеальным состоянием матки) ничего не заметили. Но Элирилл все было понятно. То, что росло и развивалось в утробе их королевы, не могло быть обычным ребенком! И это означало, что у Элирилл не остается иного выхода, кроме как попробовать связаться с новыми друзьями Лоис…

Между тем в этот момент ее дочь, кусая губы, стояла навытяжку перед дородной, красномордой сержантом, которая, насупившись, в нарушение всех законов субординации сурово отчитывала гардемарина Антему. При этом сержант сидела на поскрипывающем под ее тяжестью табурете, держа в одной руке полуначищенный сапог, а другой рукой с зажатой в ней сапожной щеткой поводя перед носом гардемарина.

— … Вам было поручено чрезвычайно важное задание, для выполнения которого у вас имелись все необходимые предпосылки. И что же мы видим? — Сержант состроила нарочито страдальческую мину и промямлила издевательским тоном: — “Мне не удалось убедить ма-а-аму в нашей правоте”. А если другие соратники будут так же относиться к порученной им работе?

Глаза Лоис наполнились слезами:

— Соратник Тиграна, я прошу дать мне любое другое задание! Я клянусь…

— Отставить! — привычным зычным голосом рявкнула сержант, сокрушенно вздохнула и отложила сапог. — Ну скажите мне, соратник Антема, к чему мы придем, если каждый соратник будет делать только то, что ему нравится, а не то, что требуется для нашей борьбы? — Она вновь подняла руку со щеткой и наставительно махнула ею перед носом Лоис. — Запомните, гардемарин, наша борьба только тогда сможет увенчаться успехом, когда каждый, ка-а-аждый будет старательно, не щадя своих сил, выполнять то, что от него требуется. Вам ясно?