Чужеземец - Никита Баранов Страница 6

Может, действительно помогли боги. Может, Виктор не совсем еще выжил из ума. Вместо желанной атаки на Клода Люция он немного отступил назад и стал медленно опускать клинок. Ему пришлось сказать:

– Ладно, ладно, ты победил. Признаю. Долго же ты за мной гонялся, святоша. Настолько долго, что мне и убегать-то уже наскучило. Бегаешь, бегаешь… а в итоге что? Да ничего. Еще одно временное пристанище, которое рано или поздно окажется под руинами, причем по твоей вине…

Даша, будучи абсолютно невидимой для солдат епископа, аккуратно протиснулась между двумя ведьмаками и украдкой подошла к Клоду Люцию. Виктор все это прекрасно видел, а потому тянул время как мог: он делал вид, что собирается сдаться, но из боевой стойки не выходил. При необходимости его рука могла за долю секунды поднять оружие навстречу врагу и провести контрудар.

– Знаешь, преосвященство, я бы даже хотел с тобой сотрудничать. Положим, я сдамся. Что мне за это будет? Останусь ли я в живых, будут ли со мной хорошо обращаться? Смогу ли я покидать пределы вашей церкви, если мне вдруг захочется развеяться и поглазеть на ту грудастую певичку из рода пепельников, что работает в трактире прямо в центре Авельона?

Девушка тем временем вытащила из-за пазухи небольшой кинжал и поднесла лезвие к шее епископа. Тот ничего не замечал, слушая угодные его слуху речи иномирца.

– А в тебе еще осталась капля благоразумия, – усмехнулся Клод Люций. – Сотрудничество, дипломатия… ах! Почему нельзя было с этого начать? А то разбегался, понимаешь ли, по занесенным снегом лесам, хе-хе. Ну что я могу сказать? Мне льстит, что я наконец победил, я радуюсь твоему страху – если не за себя, то хотя бы за остальных. И я давным-давно мечтаю о том, чтобы ты сдался добровольно! Такой человек, как ты, может нам сильно помочь. Очень сильно.

– И в чем же я смогу помочь ордену инквизиторов?

– О, не все сразу. Я все расскажу со временем. А пока могу лишь пообещать, что не стану убивать тебя и этого щенка, – хмыкнул епископ, косо взглянув на Мильха. – Одно лишь дельце осталось, исключительно формальное. Отдай мне меч.

Виктор взглянул на Дашу и почти незаметно кивнул – мол, начинай! Девушка заколебалась. Она и раньше-то никого не убивала, хотя и могла, а теперь, в такой стрессовой ситуации, решиться на столь радикальный шаг оказалось тяжелым делом. Иномирец, видя душевные метания подруги, продолжал тянуть время:

– Позволь мне оставить меч себе. Это просто кусок стали, не более того. При желании зажечь я могу даже воздух, просто придав огню форму меча. Честно говоря, это оружие практически стало частью меня. Мы идеально подходим друг другу. Позволь оставить меч себе.

– Исключено, – резко ответил Клод Люций. – Меч. Живо.

С огромной тяжестью проглотив подскочивший к горлу ком, Виктор стал медленно протягивать Пакемберг епископу, попутно мысленно умоляя Дашу начать. И Даша начала.

Когда кончик кинжала коснулся места чуть пониже затылка, где позвоночник переходит в череп, епископ решил, что подцепил где-то клеща. Но через мгновение этот «клещ» укусил так, как не кусает даже волк. Лезвие с хрустом вошло в мозг, перерезав один позвонок. На всякий случай, довершая начатое, Даша попыталась провернуть кинжал вокруг своей оси, но это действие не только не принесло никаких плодов, так как Клод Люций к этому моменту уже был мертв, но еще и усугубило ситуацию. На девушку обрушился целый фонтан крови, облив ее с ног до головы. Разумеется, ни о какой незаметности уже не было и речи.

А окружающие еще несколько секунд ошарашенно смотрели на застывшее выражение непонимания происходящего на лице епископа, после чего стремительно мобилизовались и решили, что настала пора убивать иномирцев. Стоит признать, они не растерялись и живо определили для себя нового командира – им оказался ведьмак Глориан, правая рука ныне убитого Клода Люция: он что-то громко прокричал, и воины приняли боевую стойку, сомкнув кольцо.

Даша с трудом вытащила из черепа епископа кинжал, и обмякшее тело сразу же рухнуло наземь, придавив своим весом Мильха. Мальчик тихонько заскулил, и Виктор немедленно бросился к нему на помощь. Оттолкнув тело епископа, иномирец подхватил одной рукой Мильха, а другой угрожающе взмахнул мечом. Даша тем временем встала рядом и слегка согнула ноги, готовясь в любой момент дать деру.

– Именем герцога, прекратите сопротивление, – куда более учтиво, нежели Клод Люций, приказал Глориан. – Лишнее сопротивление только усугубит вашу участь. Нами, в отличие от его преосвященства, не движут месть или маниакальное желание поймать вас, но у нас есть четкий приказ. Желательно взять живыми. Будете сопротивляться – насадим головы на пики. Ваш выбор?

Поразившись вежливости преемника епископа, Виктор чуть было не согласился на капитуляцию. Спустя несколько секунд раздумий он помотал головой и, словно собака от воды, отряхнулся от неправильных мыслей. Не став поддаваться соблазну, Виктор гордо выпрямил спину и направил лезвие клинка прямо в лицо Глориану:

– Вот вам встречное предложение: поскольку вы нам так же безразличны, как и мы вам, отойдите в сторону. Мы разойдемся как в море корабли, и ни один фрегат не будет потоплен шальным ядром. Иначе же, уверяю, будут жертвы. Оно вам надо? Не думаю.

В знак подтверждения своих слов Виктор провел кончиком лезвия по земле вокруг себя, Даши и Мильха, и эта полоса тотчас загорелась. Пламя поднялось до уровня глаз, но каждый понимал, что эффективность такой преграды чрезвычайно мала.

Несмотря на критически напряженную обстановку, Виктор не забывал и оглядываться по сторонам. Кроме полезной информации об окружении ему на глаза попадались абсолютно не принципиальные в данный момент вещи, такие как обуглившиеся черные стены домов, все еще корчащиеся в адских муках жители Арвенха, реки крови, а также постепенно перебирающийся на ближайшие к деревне сосны пожар. Весь этот ужас вызывал лишь чувство вины; иномирец винил себя во всем, что произошло. Именно он навлек беду на Арвенх. Из-за него погибли десятки прекрасных отцов, любящих матерей, заботливых бабушек и дедушек, подающих надежды в ремеслах детей и уже умелых во всем юношей. Виктор было решил, что пора прекратить весь этот спектакль и сдаться ведьмакам, чтобы помочь оставшимся в живых и спасти их от неминуемой гибели, но вдруг понял, что помогать, кроме Мильха, уже некому. Абсолютно. Если кто и сбежал в лес во время нападения, темной ночью среди сосен его ждет лишь смерть от волчьих зубов или проклятия злых духов.

Даша понимала, о чем сейчас думает ее товарищ, и не могла с ним не согласиться. Она так же, как и он, считала себя виноватой, и прекрасно понимала, что именно из-за нее и Виктора здесь объявились безжалостные ведьмаки во главе с ныне покойным безумцем Клодом Люцием. Но девушка смотрела не только на настоящее и мыслила на несколько шагов вперед: она знала, что, если сейчас сложить оружие, все закончится смертью иномирцев и, возможно, Мильха. А если попытаться принять бой, то остается крошечный, призрачный шанс на желанное спасение.

Виктор понурил голову. Выдавив из себя страдальческую улыбку, он убитым голосом заявил: