Дураки умирают первыми - Виктор Точинов Страница 6

Но сейчас… Подозрения роились в голове, как потревоженные пчёлы вокруг улья: «Отчего он решил, что я собралась к метро? Не в магазин и не в аптеку, не прогуляться погожим утром, а именно к метро? Час слишком поздний для спешащих в конторы и офисы…»

Незнакомец сказал что-то ещё, но Света не расслышала — мотоциклист, поворачивающий с Белградской улицы на проспект, прибавил газу, торопясь проскочить на мигающий зелёный. Самым краешком сознания она отметила, что мотоциклистов сегодня на удивление много, за время её разговора с сумасшедшим мимо прокатило уже трое или четверо, и все на мощных байках, не иначе, какой-нибудь двухколёсный слёт затевается неподалёку… Отметила, но не придала никакого значения мелькнувшей мысли: завершить, наконец, общение с психом казалось делом гораздо более важным.

Если уж тот решил прикинуться нормальным, она тоже не стала нагнетать градус беседы и выдвигать претензии за некорректное начало диалога: вежливо поблагодарила за информацию и собралась уходить.

— Госпожа нам не поверила, старый, — печально произнёс мужчина, едва лишь Света сделала первый шаг в сторону перехода. — Не поверила…

Новых попыток удержать собеседницу он не предпринимал, а молодая женщина вдруг сообразила, что совершенно не обратила внимания на спутника психа, на молчаливого участника необычной утренней встречи. Ну вот просто даже ни единого взгляда не бросила. Понимала, что рядом кто-то стоит, а попросили бы описать его внешность и одежду, пусть даже самыми общими словами, — не смогла бы. Понятно, что её с порога изрядно ошарашило нелепое обращение психа, но всё равно странно.

Исправляя упущение, Света быстро взглянула на второго незнакомца. Зачем? Неужели подсознательно чувствовала, что придётся описывать внешность этих двоих, описывать людям в форме и погонах? Возможно, и так, подсознание — материя тёмная.

«Старый» и вправду был стар. Волосы редкие, выцветшие, лицо изрезали глубокие морщины, а кожу — и на лице, и на руках, и на шее — усеивали пигментные пятна. Одежда «старого» тоже производила впечатление глубокой древности: драповые пальто такого фасона и похожие велюровые шляпы Света видела лишь в полузабытом детстве, причём на людях и тогда далеко не молодых… А сейчас лишь в старых чёрно-белых фильмах можно увидеть подобные предметы гардероба. Тёмные очки, прикрывавшие глаза старого, тоже казались выпущенными во времена покорения целины или первого полёта в космос.

— Мы всё понимаем, моя госпожа. — Псих жалко улыбнулся: — Извините.

Света сухо ответила «до свидания» и решительно пошагала к «зебре», благо на светофоре как раз загорелся зелёный. Разок оглянулась — парочка следом не двинулась — и тихонько вздохнула, надеясь, что всё закончилось.

Умом Светлана понимала, что нужно побыстрее выбросить из головы непонятную и неприятную встречу, на какой-то миг её реально испугавшую, но «побыстрее» не получалось… Пришло сомнение: а точно ли это психи? С ума, как всем известно, сходят поодиночке, и любой маньяк — существо строго индивидуальное. Городские сумасшедшие компаниями по городам не бродят, а тут сразу двое… Хотя второй не произнёс ничего, что позволило бы заподозрить в нём психа. Он вообще ничего не произнёс…

Увлечённая мыслями, Света не смотрела по сторонам, машинально двигалась в редкой цепочке пешеходов, пересекавших проспект Славы, и обернулась лишь на звук взревевшего совсем рядом мотора.

Слишком поздно обернулась.

Мотоциклист, приближавшийся к переходу и вроде бы вполне законопослушно сбрасывающий скорость, неожиданно врубил полный газ. Его байк взревел и буквально-таки прыгнул вперёд, точь-в-точь как хищник на добычу, — переднее колесо даже оторвалось от асфальта, — а добычей была Света.

Как выяснилось потом, на больничной койке, в таких ситуациях за кратчайший миг можно рассмотреть на удивление много, и молодая женщина не стала исключением. Света успела разглядеть встающий на дыбы мотоцикл в мельчайших подробностях, видела каждую сверкающую хромом деталь и каждую деталь чёрную, воронёную; отметила стилизованную фигурку на переднем крыле, тоже хромированную — оскаленную голову не то волка, не то собаки; успела понять, что сидят на байке двое, оба в чёрных байкерских косухах и оба без шлемов — головы повязаны алыми платками-банданами. Успела даже заметить, что пассажир байка протягивает к ней руку с каким-то зажатым в ней предметом…

Полтонны металла и человеческой плоти обрушились на неё. И зрелище взбесившейся машины со взбесившимися седоками должно было стать последним, увиденным Светой в жизни… или увиденным до серьёзных увечий…

И тут её дернули назад, едва не выдрав руку из плечевого сустава. Ревущая смерть пронеслась в дюйме, не больше, обдала горячим ветром, но не тронула. А Света не устояла и чуть не грохнулась, но её заботливо подхватили и удержали на ногах.

Вокруг зазвучали возмущённые голоса: предлагали немедленно звонить в полицию, спрашивали, успел ли кто-нибудь запомнить номер на мотоцикле придурка, основная же масса пешеходов просто выражала мнение о байкерах вообще и о данном конкретном в частности. Мнение было единодушным и довольно нелестным, а зачастую и нецензурным.

Света же воспринимала звучавшие речи как фон, не понимая ни слова. Обернувшись, она увидела своего спасителя — давешнего психа. Не удивилась, отметила как данность, абсолютно равнодушно.

Все эмоции исчезли, и способность удивляться — тоже.

Тем временем зелёный человечек на светофоре замигал, механический голос из динамика предупредил, что переход завершается, и встревоженная стайка зевак рысью умчалась с «зебры», сообразив, что сейчас их могут задавить на законных основаниях, не нарушая правил дорожного движения.

Света, наверное, самостоятельно не смогла бы покинуть место несостоявшегося ДТП, но спаситель потянул её за руку и помог дойти до тротуара. Она переставляла ноги механически, словно заводная игрушка, тело было вялым, заторможенным, сердце же, напротив, колотилось бешено, гнало в кровь адреналин, вроде бы уже и ненужный. Мыслей не было вообще.

На безопасном тротуаре свидетели происшествия ещё некоторое время кучковались вокруг Светы — одни просто сочувствовали, другие давали советы, в большинстве своём неуместные и ненужные, но она не обращала на слова никакого внимания. А потом доброхоты исчезли, как-то на удивление разом. Словно одновременно вспомнили про важные и неотложные дела, и на этот факт Света тоже внимания не обратила.

Потому что в эти мгновения она и остальной мир существовали в разных плоскостях.

Потому что шок.

И они снова остались втроём: Света, псих и старый, который маячил в трёх шагах, как дружелюбное и молчаливое привидение.

Псих взял женщину за руку, пощупал пульс, сокрушённо покачал головой — она никак не реагировала на его действия, — не отпуская руку, взял за другую и резко потянул на себя. Свете было всё равно. Сейчас, наверное, она никак не отреагировала бы даже на попытку её убить, или изнасиловать, или разобрать на органы для нелегальной трансплантации.