Юджин - повелитель времени. Книга 2. Высокий глерд - Гай Юлий Орловский Страница 6

Я охнул:

— Что за дурь? Могло же вовсе убить!..

Ее крупно колотило, выговорить не может ни слова, я поднял ее на руки, никогда бы не подумал из–за ее массы платьев, что такая легкая, понес к дивану, она даже не поняла, что с нею делают, и бережно опустил на роскошно мягкую поверхность.

Пришла в себя не скоро, руки еще дергаются, но ухитрилась выговорить:

— Что… это… было?

— Ответ, — сообщил я с невольным злорадством. — В жилище такого могучего мага, как я, нельзя и шагу ступить самостоятельно, ясно?.. А делать можно только то, что разрешу. Что изволю разрешить по своей великой милости и добрости. Понятно, почему?

Она прошептала:

— По…че…му?

— Потому что здесь главный я, — сообщил я злорадно. — А ваша жизнь, ваше бывшее величество, теперь в моих гнусных лапах! И ваша честь. Да и вообще… усе.

Она осталась лежать неподвижно, даже руки перестали трястись, хотя пальцы еще мелко–мелко вздрагивали. Глаза огромные, вытаращенные, ресницы трепещут, как крылья у бабочки, что хотела бы взлететь, да боится шныряющих вверху страшных хищников — воробьев и ласточек.

Потом ее лицо отвердело, в глазах проступила привычная жестокость, она медленно поднялась, даже воз- делась, будто не сама по себе, а некая сила ее подняла, встала и пересела в кресло за столом.

— Я не враг, — произнесла она прежним холодным голосом, как разговаривала в тронном зале с придворными.

— Надеюсь, — ответил я.

— Тогда… зачем?

— Дом защищается, — объяснил я. — Ваше величество, волшебный дом просто предупредил, что нельзя ничего трогать без разрешения хозяина. В следующий раз просто убьет! Или сделает еще хуже…

Она проговорила нетвердым голосом:

— Что может быть хуже?

— Сделает вас старой, — ответил я без жалости. — Кожа станет морщинистой и дряблой, щеки обвиснут, под глазами появится три яруса серых мешков, похожих на рыбацкие сети, с темными пятнами на щеках и лбу, а шея так и вообще…

Она прошипела:

— Прекрати! У меня уже сейчас такая от твоих слов!..

Я повернулся к экрану.

— Снимок!.. Еще один… Еще… Вывести на экран.

Королева ахнула, когда на экране появилась она, сидящая сейчас за столом, все еще бледная и с расширенными в испуге глазами.

— Это…

— Это вы, ваше величество, — сказал я. — Ваш нынешний портрет.

Она медленно поднялась, выпрямилась во весь рост, не отрывая взгляда от своего изображения.

— У тебя… домашний художник?

— Можно сказать и так, — ответил я скромно.

— Он просто удивительный, — сказала она. — Нарисовать так моментально?.. Я о таком волшебстве не слыхала.

Она подошла к экрану, оглянулась.

— Потрогать можно?

— Это можно, — разрешил я великодушно и добавил громко: — Стража! За это мою гостью не убивать, не калечить и не делать старой.

Она осторожно прикоснулась, под ее пальцами изображение тут же увеличилось. Отдернула руку, но фото оставалось в том же размере. Прикоснулась еще раз, оно увеличилось так, что помещается только один глаз, что занял половину стены.

Я сказал с сочувствием:

— Ваше величество, нужно сделать пальцами всего лишь вот так…

Я показал, не прикасаясь к стене, изображение тут же уменьшилось.

Он попробовала, фото осталось таким же, как сделал я.

— Управлять жестами может только хозяин, — сказал я. — У вас доступ ниже, но тоже есть. Повозите пальцами по экрану…

— Полотну?

— Да, — согласился я. — Полотну. У нас такое полотно. Скользкое. Будто в соплях, но без соплей.

Она сосредоточилась, даже нахмурилась и губу прикусила, начала двигать пальцами, изображение то уменьшалось до макового зернышка, то увеличивалось так, что на весь экран одна ресница, я же отошел в сторону и жестами вызвал на дополнительном экранчике на другой стене редактор и велел состарить ее фото так, чтобы выглядела древней старухой.

Я не указал год, и на экране понеслась вереница старческих лиц, я поспешно согнул палец, в центре остановилось фото старухи в сто двадцать лет.

— На главный экран, — велел я вполголоса.

На большом изображение моментально сменилось, королева отпрянула.

— Что… это?

— Это вы, — пояснил я любезно. — Узнаете?.. Такой станете, если будете щупать тут все и тыкать вашими королевскими пальцами, без моего разрешения. Понимаете, ваше величество… здесь вам не там.

Она побледнела при виде старухи на экране, но всматривалась очень внимательно. От такого фото даже у меня мороз по коже, но королева, судя по выражению ее лица, отыскала сходство со своей бабушкой или прабабушкой, некие общие фамильные черты, что идут из поколения в поколения тысячи лет.

— Это ужасно, — произнесла она холодно. — Я ничего не стану трогать. Хотя я королева!

— Но не в моем доме, — напомнил я. — Здесь я король, хоть и как бы король, ваше величество. А вы… даже не знаю, гостья или пленница?

Она посмотрела на меня с высокомерным равнодушием.

— Определяйтесь быстрее, глерд… или не глерд? От этого зависит ваше будущее.

— Чё–чё? — переспросил я.

— Ваша выгода, — пояснила она с королевской снисходительностью к карлику. — Я королева! А услуги королям оплачиваются высоко.

— Вы можете оплатить только драгоценностями на вашем платье, — отрезал я. — И в заколках. Но их могу забрать и так. По своей воле!.. А больше ничего не можете.

— Верни меня в мое королевство, — напомнила она. — Ты получишь намного больше.

— Не надо было хвататься за меня, — напомнил с бессильной злостью. — Какая хватка, какая хватка! Королевская. Вы свое не упустите, верно?

— Я пыталась тебя остановить, — сказала она. — Во- обще–то остановила бы… но ты оказался сильнее и стремительнее.

Я сказал зло:

— Да, вы из тех, кто коня на скаку остановит… но теперь мы оба заполучили головную боль. Вы в чужом мире, а я все не решу: утопить вас или удушить?.. Блин, со спутников мониторят всех муравьев на моем участке, труп на огороде не спрячешь. А где прятать?

— Ты сможешь, — сказала она и посмотрела очень внимательно. — Ты сможешь!

— Спрятать труп?

— Вернуть меня обратно, — ответила она, по–королевски не замечая глупой шуточки. — Если не за горы золота, не за бриллианты или земли, и как королева я для тебя не королева… то хотя бы как помощь женщине? У вас как насчет рыцарской чести?

— Хреново, — буркнул я. — Хуже некуда. Мужчины пали настолько, что женщины сами берут в руки как столярные молотки, так и… оружие. И сами себя защищают… а то и мужчин.