Охотницы - Элизабет Мэй Страница 6

«Перестань бороться, — решительно говорю себе. — Сосредоточься!»

Я позволяю себе обвиснуть в руках фейри. Тварь притягивает меня ближе, чтобы мой лоб лежал на ее скользкой шее. Я притворяюсь, что ослабела, чтобы казаться полумертвой, и при этом отчаянно пытаюсь вырвать зажатую между нами руку, мелкими движениями дергая ее в сторону. Рука падает вдоль тела якобы безвольно. Мое тело стало камнем там, где должны быть кости и плоть.

В этот миг моя кровь превращается из горячей в самый мертвый из видов льда. Мои зубы стучат. Я с ужасом понимаю, что мое дыхание стало видимым, словно температура в комнате резко упала.

Мои онемевшие руки сжимаются в кулаки. Если мне предстоит умереть, я умру сражаясь. Не щадить ни одного фейри — не как моя мать.

Сила возвращается. Я яростно кричу и ударяю кулаком в мягкий участок на животе выходца.

Существо воет и шатается.

Я падаю на пол и ползу, чтобы хоть немного отдалиться от него. Я пытаюсь встать, но перед глазами расплываются какие-то пятна. Мои ноги запутываются в платье — проклятом, неудобном, удушающем платье! — и я спотыкаюсь.

Я поднимаю взгляд в тот самый миг, когда фейри приходит в себя. Тварь снова прыгает, но у меня получается прокатиться под ее телом.

В висках стучит боль, но я игнорирую ее. Подбираю юбки, чтобы добраться до рукояти скин ду [1], скрытого в ножнах на моем втором бедре, и в это время фейри вскидывается на ноги и прыгает. Я прижимаюсь к полу. У меня есть не больше секунды, чтобы снова прицелиться в мягкий участок на его теле.

У меня не будет другого шанса застать тварь врасплох, и я погружаю кинжал в его массивный торс.

Фейри хрипит и барахтается, опрокидывая, похоже, очень дорогое кресло из красного дерева.

Скин ду всего лишь отвлечет выходца на несколько секунд, пока рана не затянется. Где, черт возьми, электропистолет? Мой взгляд мечется по комнате, перебегая с мебели на ковер, и…

Там! Под туалетным столиком я замечаю металлический отблеск пистолета.

Позади меня фейри поднимается и хватается за кинжал, торчащий из его живота. Я ныряю за пистолетом, хватаю его и перекатываюсь на спину, чтобы прицелиться. Генератор пистолета гудит, проводники натягиваются над стволом. В дуле пистолета оголенные провода раскрываются, как цветочные лепестки.

Фейри с воплем выдергивает скин ду из своего тела, роняет его на пол и скалится, обнажая острые зубы. Из горла твари вырывается низкий, грохочущий рык, и она снова бросается на меня.

Я целюсь фейри в грудь и спускаю курок.

Первой из дула вылетает капсула сейгфлюра, а через долю секунды за ней следует сильнейший разряд электричества, прошедший по центральному стержню. Оба попадают прямо в мускулистую, сочащуюся телесными жидкостями грудь твари.

Выходец хватается за рану. У точки входа быстро формируется похожая на папоротник фигура Лихтенберга. Я наблюдаю, как она расцветает, когда сейгфлюр распространяется по телу существа.

Массивная туша фейри, задыхаясь, падает на пол у моих ног.

Тяжело дыша, я жду, когда настанет мой любимый момент. Когда фейри испустит последний вздох.

Когда это происходит, сила твари скользит в меня, гладкая, жаркая, мягкая, как прикосновение шелка к коже. Я вздрагиваю, когда привкус аммиака и серы исчезает, оставляя вокруг меня жаркое облако силы.

Я чувствую. Я чувствую себя. Сильной, несокрушимой, способной на все. Изысканное свечение радости заполняет меня, гася ярость. В эту секунду я снова целая. Я не разбита и не пуста. Темная часть внутри, заставляющая меня убивать, молчит. Я свободна. Я цельная.

Ощущение силы, как и облегчение, исчезают слишком быстро. И, как всегда, я остаюсь со знакомой болезненной яростью.