Дальний поход - Андрей Посняков Страница 6

Затмить рассудок Тертятко для нее не стоило совсем ничего… иное дело – Митаюки-нэ, но та и в доме девичества подавала большие надежды… в отличие от своей бесталанной подружки.

– Так отец Амвросий с ними?

– Не! – Тертятко всплеснула руками. – Он с ними и не был.

– Не был, вот как? – удивилась колдунья. – А говорят, тоже куда-то плавал. В лодке его видели.

– В лодке? – моргнув, переспросила девчонка. – А-а-а! Так это, верно, в маленькой лодке. Наши-то мужи в большой куда-то далеко плавали, а отец Амвросий – в малой. С этим своим помощником, смешным Афоней.

– Со смешным Афоней… – Нине-пухуця призадумалась. – Так он же вроде здесь, на острове. Недавно его только видела.

– Так и я его видела – к старому ельнику шел. Там, рядом, на берегу клев хороший, так видно – туда.

– А шаман… тьфу… священник, значит, без него нынче уплыл?

– Да. Выходит, так.

– Ладно, славная дева. Пеки своему муж блины!

Щелкнув пальцами, сгинула старая ведьма, ловко, быстро, словно и не было, так, что глуповатенькая Тертятко о ней и не вспомнила больше. Да и не до «казачки» ей было – мужа младого домой ждала.

Скинув драный кафтанец и сапоги, пономарь Афоня Спаси Господи, свесив босые ноги, сидел на плоском, нагревшемся за день камне и, щурясь от рыжего солнышка, ловил на уду рыбку. Клевало не то чтоб плохо, но… не сеть, конечно, много-то на уду не наловишь, да и не шибко-то старался парень ловить – отдыхал больше да о жизни своей думал. На взгляд Афони – удачно все складывалось, хоть и земля тут незнаемая, и колдуны, и драконы зубастые, а все ж он, младой вьюношь, не последний человек в ватажке! Отца Амвросия первый помощник… эх, вот еще бы и сан – но для того в Строгановские землицы надобно ехать, чтоб сан получить, а допрежь не худо бы и подвиг какой совершить во славу светлой веры Христовой. А вот тут-то, в этой-то колдовской земле, для подвигов было самое место! Идолов поганых крушить да добраться наконец до поганого колдовского солнца! Ну и крестить, конечно, язычников… в особенности – язычниц, средь колдуниц попадались совсем ничего девки, добрые, справные, аппетитнее, такие что…

– Тьфу ты. Тьфу ты, изыди, нечистая сила! – сплюнув, замечтавшийся юноша перекрестился, отгоняя срамные мысли…

А те не отгонялись, все сильнее в голову лезли! Хоть и в благостный, безлюдный да тихий, уголок забрался сегодня Афоня, а вот думалось почему-то вовсе не о благостной, отнюдь! То вспоминалось, как совсем еще малым подсматривал на реке за купающимися девками, то вдруг вставали перед глазами темные очи Митаюки, бывшей пленницы, а ныне – жене одного из самых уважаемых казаков – Матвея Серьги. Хотя… какой жене? Что она, Митаюки эта, крещение приняла, веру свою бесовскую отринула? Да нет ведь! И свадьбы потому никакой не было, просто жил с ней справный казак Серьга во грехе и блуде, крестом животворящим не освященном. То же самое про другую полоняницу можно было сказать – про Митаюкину подружку Тертятку, та с Ухтымкой жила, молодым совсем парнем, чуть старше Афони. Наверное, и он, Афоня, мог бы полоняницу присмотреть, да…

– Господи, Господи!!!

Бросив уду, младой пономарь опустился на колени в траву и принялся громко молиться, время от времени осеняя себя крестным знаменьем и кланяясь.

– Господи Иисусе Христе… прости мя, грешного, ибо погряз в мыслях своих во блуде… Господи…

Затаившаяся в кусточках ведьма Нине-пухуця, давно уже подкравшаяся к ничего не подозревавшему юноше и коварно внушавшая ему самые греховные мысли, вздрогнув, отпрянула. Ну, вот оно! Снова какой-то глупый бледнолицый дикарь вышел из-под ее контроля, едва только обратился к своему могущественному божеству. Силен был Бог русских, приявший мученическую смерть за всех людей – именно так рассказывал шаман Амвросий, и именно это никак не могла понять старая ведьма. Как так? Позволить себя распять? Да какой же это бог? Боги должны быть сильными и злобными, так, чтоб одним видом своим вызывать страх и священный ужас. Как великое божество солнца, как богиня смерти с лицом-черепом, как…

Ага! Кажется, уже можно…

Дождавшись, когда парень закончит молиться, Нине-пухуця ухмыльнулась и, скромно опустив очи долу, сделала шаг вперед…

Услыхав за спиной треск кустов, молодой человек резко обернулся, схватившись за висевший на поясе нож… И тут же расслабленно перевел дух, увидев перед собой юную красавицу деву, невысокую, худенькую, приятно смуглявую, с блестящими темно-карими глазами и черными, распущенными по плечам волосами. Одета дева была в узкие ненецкие штаны из замши и такую же безрукавку, коротенькую, призывно оголявшую темный пупок.

– Прости, что помешала тебе молиться, – подойдя ближе, скромно поклонилась обратившаяся в молодку Нине-пухуця. – Я не хотела, просто так вышла… гуляла вот, и…

– Кто ты? – пономарь удивленно хлопнул глазами. – Что-то я тебя не припомню.

– А я из полона, – улыбнулась девица. – То прихожу, то ухожу. Нас же никто не охраняет.

– Да, это верно, – Афоня согласно кивнул и, глянув на обнаженный пупок пленницы, невольно сглотнул слюну.

И тут же обратился к Богу, пусть мысленно, но и того было достаточно, чтоб у старой Нине-пухуця едва не пропали силы, так что Афоня вдруг увидал вместо красивой молодки страшную морщинистую старуху. Увидал… правда, только на миг.

– Я хотела узнать о вашем боге… – улыбнулась ведьма. – А потом – и принять крещение. Это можно?

– Это нужно!

Пономарь задохнулся от неожиданной радости – ну, вот, вот хоть эту крестить, для начала, а там…

– Расскажи мне о вашем боге, – взяв парня за руку, шепотом попросила молодка. – Сядем вон там, в мох… там хорошо будет.

Афоня уселся первым, вытянул ноги, с волнением готовясь к рассказу… Перед глазами его, затмевая все благостные мысли, вдруг очутился голый живот девы, плоский, с черною ямочкою пупка. Узкие замшевые штаны начинались довольно низко от лона, обтягивая бедра так, что юноша даже отпрянул… правда, тут же пришел в себя, чувствуя, как по всему телу прокатывается бурная горячая волна. Ах, эта кареглазая дева, дева… Волосы, тонкие нежные руки, гибкий стан… О, Боже, Боже…

– Ой! – вдруг вскрикнула молодушка. – Меня, кажется, кто-то укусил. Прямо между лопатками. Чешется – ужас как. Посмотришь – что?

Повернувшись спиною, полоняница без всякого стеснения скинула безрукавку, обернулась:

– Ну?

– Да вроде ничего нет… – переглотнул Афоня.

– А ты почеши… Вот, меж лопатками…

– Здесь?

– Ага… Теперь ниже… ниже…

Словно во сне, пономарь провел ладонью по смуглому девичьему телу, чувствуя исходящий жар…

– Теперь погладь мне плечи… стан… – тихо скомандовала молодка. – А сейчас…

Она внезапно повернулась – по пояс нагая, стройная, с тяжелой налитой грудью. Улыбнулась, склонив голову, глянула исподлобья лукаво…