Сотник. Не по чину - Евгений Красницкий Страница 6

Главарь еще пару раз выкрикнул угрозы, но Мишка остановил Зверя, когда между ними осталось меньше десятка шагов.

– Я убью ее! – в очередной раз проорал террорист.

– А я тебя, – как можно бесстрастнее отозвался Мишка и угрожающе повел самострелом.

– Это княгиня! – не унимался главарь. – С вас за нее спросят…

– Не спросят. Мы не здешние. Режь и готовься…

«Вот так. Тебе ж не княгиню грохнуть надо, а самому выжить хочется. «Аллах акбар», ты, надо понимать, тоже кричать не будешь и вообще к такому повороту событий не готов».

– Все равно!.. Ответишь! – В голосе главаря поубавилось уверенности.

– Ну, хорошо. Чего ты хочешь?

Мишка демонстративно положил самострел поперек седла, вроде бы отводя его от террориста, находящегося прямо перед ним, а на самом деле направляя оружие на другого, который прикрывался девочкой лет двенадцати. Отроки один за другим повторили Мишкино движение. Под неявным прицелом оказались все шестеро, но ЗДЕСЬ таких фокусов знать не могли – и к самострелам непривычны, и по телевизору всяких выкрутасов не насмотрелись.

– Пропустите нас к ладье и дайте уйти! – выдвинул условие главарь. – И все будут целы.

– И где ж твоя ладья? – Мишка сам удивился тому, как миролюбиво звучит его голос. – Куда пропускать-то?

– Ладья сейчас будет. Мы идем к берегу, и не дай бог, кто-то из вас нам в спину выстрелить попробует…

– Много хочешь. Ц-ц-ц… – Мишка поцокал языком, словно возмущаясь наглости главаря, но на самом деле подавая сигнал. Зверь, услышав цоканье, замер неподвижно: хозяин собирается стрелять, и до щелчка тетивы шевелиться нельзя. Отроки тоже зацокали языками, а от дома раздался голос:

– Господин сотник, мы здесь!

Главарь, в отличие от своих подельников, на голос не обернулся – опытный и нервы крепкие, но на это особо и не рассчитывали. Щелчки выстрелов почти слились в один звук. Тот, в кого целился Мишка, получил болт в локтевой сгиб руки, державшей оружие, выронил нож и начал оседать на подгибающихся ногах, цепляясь за пленницу; видимо, из-за болевого шока от перебитого болтом локтевого сустава лишился сознания. Опричники не подвели: по болту, а то и по два получили все шестеро террористов. Кто-то упал, кто-то схватился за искалеченную руку, двое или трое орали от боли.

К княгине кинулся Дмитрий, а Мишка послал Зверя к девчонке (княжне?), которая, кажется, собралась падать вместе с цепляющимся за нее молодым парнем. Картинно взмахнув мечом («шоу маст гоу он» – а вдруг и вправду княжна?), Мишка ударил террориста плашмя по голове (не дай бог княжну кровью забрызгать), лихо соскочил с коня и попытался подхватить девицу на руки. Не получилось – левая рука хоть и зажила вроде, а тут подвела. Чувствуя, что вот-вот выронит девчонку, он опустился в «рыцарскую» позу и усадил ее на выставленное колено.

«Вот черт, чуть всю романтику не изгадил! Витязь в сверкающих доспехах поражает злодея, берет княжну на руки и… роняет задницей на землю. Шарман!.. Хорош стебаться, сэр, дел полно! Витязь, блин…»

Мишка торопливо обвел взглядом происходящее перед домом. Одни отроки оглядывались, настороженно поводя по сторонам взведенными самострелами, другие вязали раненых террористов. Впрочем, на периферии зрения мелькнула рука с кистенем, значит, не только вязали, но и добивали. Дмитрий помогал подняться с земли княгине, в дом никто не заходил, а ведь Артемий со вторым десятком обязан был его зачистить; возле стены происходила какая-то непонятная суета. Явно требовалось командирское вмешательство, а тут «то ли княжна, то ли нет» якорем повисла, не желая выбираться из обморока.

Легкое похлопывание ладонью по щекам должного воздействия не возымело, и Мишка, воздержавшись от применения более радикальных средств, потащил девицу к стене дома, чтобы пристроить ее на завалинке. Не дотащил совсем чуть-чуть: из двери с нечленораздельными воплями выскочили две женщины и кинулись к перепуганным, вопящим во все горло княжатам, а следом за ними выскользнул какой-то типчик весьма растрепанного вида, безоружный, и дернул вдоль стены, явно намереваясь скрыться за углом.

Мишка со своей ношей оказался у него на пути и прямо-таки всей кожей почувствовал, что если кто-то из отроков вздумает стрелять в беглеца, то может запросто грохнуть своего сотника, оказавшегося на линии выстрела. Надо было что-то срочно делать. Бросить девицу и выпустить на волю кистень Мишка никак не успевал, меч валялся в стороне, а типчик, оглядываясь назад, сам того не замечая, пер прямо на них с девицей.

Пришлось импровизировать, благо боевая рукавица, сброшенная с руки (ну не хлестать же ею девчонку по щекам), так и лежала на коленях у девицы, каким-то чудом не свалилась, пока тащил. Ее-то Мишка и запустил в голову типчика. Получилось удачно: иногда бегущего человека достаточно лишь слегка толкнуть, чтобы тот потерял равновесие, а тут сильно брошенная увесистая рукавица ударила в лицо тыльной стороной, прикрытой кольчугой, у типчика подвернулась нога, тело повело в сторону, и он с маху влип в стену дома. И тут же, словно обрадовавшись представившейся возможности, в него ударили сразу четыре болта. На Мишку плеснуло кровью, и даже, кажется, ошметками мозга (вот и старайся девицу не забрызгать), «княжна, или как там ее» вдруг очнулась, вцепилась, ломая ногти, в Мишкину кольчугу и тоже завопила.

«Да мать же вашу всех… Филиал хора Пятницкого в сумасшедшем доме! Оглохнуть можно!»

Мишка попытался встать, но девица вцепилась как бульдог и не отпускала; кинул с надеждой взгляд на Дмитрия, но тому, похоже, приходилось ничуть не легче, чем его сотнику. Старшина Младшей стражи беспомощно топтался возле княгини, которая все никак не могла отнять своего самого младшего ребенка у «террориста». Раненый тать сидел на земле, похоже, в полубессознательном состоянии и не падал на спину только потому, что княгиня Агафья тянула на себя ребенка, которого тать крепко прижимал к груди левой рукой. Дмитрий, никогда не терявшийся в бою, сейчас сам на себя не походил: сунулся помогать, но вместо благодарности получил от княгини удар локтем, сопровождаемый еще и каким-то ругательным восклицанием. Отшатнулся, растерянно переступил с ноги на ногу и снова полез помогать.

Агафья, отчаявшись отнять свое дитя у злодея, позволила тому упасть на спину, а потом, с громогласным «пся крев!!!», врезала ногой по голове, словно футболист, пробивающий пенальти. «Террорист» сразу же расслабился, если вообще не помер, и княгиня наконец подхватила орущего ребенка на руки.

«Мне показалось, сэр, или ее светлость действительно ругнулась по-польски? Дурдом, ей-богу! Еще и эти разбегались…»

Выскочившие из дома женщины (не иначе, няньки княжьих отпрысков) ринулись к освобожденным из рук «террористов» детям. Но если младший мальчик сам потянулся к ним навстречу, то старший, извернувшись, побежал к матери. Кто-то из отроков попытался перехватить его, но пацан и тут сумел вывернуться. И при этом продолжал вопить, словно в штыковую атаку шел!