Смерть императора - Александр Старшинов Страница 6

«Быть может, Аррия вот так же просит о помощи, и ей все отказывают…» – подумал Приск.

– Знаешь что… я сейчас отведу тебя к месту работ, побудешь там до заката, а вечером пойдешь со мной. Договорились?

Женщина вместо ответа схватила руку Приска и поднесла к губам.

– Да перестань. Я еще ничего для тебя не сделал.

Приск не знал точно, зачем он так поступает, – вокруг было полно несчастных, которым требовалась помощь куда больше, нежели Флавии, – изувеченные падением камней и деревьев, взрослые и дети, они порой лежали, умирая, на мостовой. По утрам солдаты раздавали им сухари – из легионных запасов, – чтобы горожане, лишившиеся всего, не умерли с голоду. Но все равно люди умирали – и вновь повозки везли свою страшную кладь по расчищенным улицам прочь из города. Приск видел – и не однажды – как прямо на улице легионный медик отпиливал несчастному горожанину раздробленную конечность. И если солдат обычно переносил муку стоически, то привыкший к наслаждениям антиохиец орал как резаный, если, разумеется, боги не посылали ему в своей милости беспамятство.

И все же чем-то эта женщина тронула его сердце… Быть может, тем, что несмотря на потери держалась твердо, как триарий [15], когда сражение уже почти проиграно, и последняя шеренга вступает в бой.

* * *

К приходу Приска солдаты расчистили уже почти весь атрий, обнажив на полу прекрасные мозаики с богиней Дианой-охотницей в центре. По углам атрия на мозаичной картине среди зарослей прыгали мохнатые олени и длинноухие зайцы, там и сям выглядывали из кустов кабаны и леопарды, тигры и антилопы. Да и стены – судя по всему – украшали в основном пейзажи – сады, скалы, тонущие в голубой дымке горы. Денежный сундук в центре стоял на куске мрамора, будто на белой скале. С него уже сняли бронзовые скобы, крепившие хозяйскую казну к полу, и шестеро солдат готовились волочить его из атрия.

– Так это дом Александра и Береники! – воскликнула Флавия, когда Приск привел ее к развалинам, на которых трудились три его центурии.

– Вернее, то, что от него осталось, – уточнил трибун. – Надеюсь, хозяева живы – тел мы под камнями пока не нашли – только труп привратника.

– Разумеется, живы, – отозвалась Флавия. – Александр с Береникой были у себя на вилле в тот день, когда случилось землетрясение. Я видела их у фонтана с тремя дельфинами – они приходили к стене кого-то искать. – Женщина покачала головой, брови ее сошлись на переносице. – Я умоляла… долго… их вилла почти не пострадала… и я… я ведь только просила взять меня с собой… пока не найду кого-нибудь из родни… Береника сначала согласилась… Но потом Александр накричал на нее, и она отказала… сунула мне в ладонь пару монет и ушла… Они бросили меня на улице… Как ветошь… как…

Женщина наконец не выдержала и разрыдалась. Злыми слезами последней, переполнившей чашу терпения обиды.

– А ты знаешь, где находится их вилла?

Флавия кивнула.

– И дорогу сможешь показать?

Снова кивок.

Ну что ж, у несчастной вдовы есть шанс отплатить за пренебрежение. Причем многократно. Вернуть удар – что может быть слаще?

– Сабазий! – позвал Приск раба.

Но раб и в этот раз не пожелал откликнуться – то ли уснул где-то среди развалин, то ли самовольно отправился на виллу Филона. Уже дважды Приск ловил его за подобными отлучками. Раньше его исполнительность просто поражала. А теперь он сделался безалаберен, лодырничал и при первой возможности исчезал из поля зрения хозяйского ока. Похоже, парень нуждается в хорошей порке. Хотя – с другой стороны – быть может – каждодневное созерцание трупов в самом деле выбило парня из колеи. Но сегодня вечером он точно получит – потому как исчез, когда в нем была нужда.

– Децим Проб! – окликнул Приск одного из легионеров. Тот живо подскочил, стукнул кулаком себя в грудь. Приск поднял руку в ответ.

– Вот что, воин… Немедленно отведи эту женщину к Афранию.

Женщина вроде как прекратила рыдания, но продолжала всхлипывать.

– Послушай, сейчас мой легионер проводит тебя к центуриону Афранию Декстру. Расскажешь про Беренику и Александра все, что мне говорила. Ты поняла?

– Разве я глупа? – усмехнулась Флавия, отирая слезы.

– Потом, Децим, отвези домну на виллу Филона. Там тебя, милая, встретят как дорогую гостью.

Женщина недоверчиво приподняла бровь.

– Филон всех так встречает, – слукавил Приск.

И на всякий случай написал письмо механику с просьбой принять женщину и разместить как приличествует знатной даме.

Работы на развалинах тем временем продолжались.

– Без меня сундук не открывать, – приказал Приск центуриону Фалькону. – Все найденное отправить на виллу Филона под охраной. Я сейчас же… забираю три контуберния для одного срочного дела. Знаешь дом у столетнего кипариса?

– Как не знать! Там напротив такой лупанарий, такие цыпочки!.. – Центурион причмокнул. Был Фалькон годами старше Приска (но старше ненамного), широкоплечий, полноватый, в новеньких доспехах – старые наверняка пришлось продать – потому как не сходились на раздобревшей фигуре.

– Теперь вряд ли… – хмыкнул трибун.

– Не-е, говорят, девочки все спаслись и по-прежнему принимают посетителей, – не согласился центурион.

Сирийские легионы – это сирийские легионы – служба в них зачастую проходит в лупанариях, тавернах да винных лавках, недаром центурион так располнел.

Приск усмехнулся: хороший солдат всегда отыщет жрачку и девок – так что центурион наверняка прав.

– Отлично… Пошлешь туда три контуберния – но не в лупанарий… – уточнил трибун, – а к дому со столетним кипарисом. Прикажешь стоять поблизости – не на виду. Как раз возле лупанария всем и тереться. Чтобы со стороны казалось, будто парни решили порезвиться и устанавливают очередь…

– А они могут?… Ну в лупанарий…

– Когда я отпущу. И пусть прихватят с собой ручного «барана».

Речь, разумеется, шла не о настоящем таране, что разбивает городские ворота, а о толстом бревне с бронзовой башкой-«бараном». Им легионеры высаживали двери, которые заклинило после землетрясения.

– И да… пусть возьмут с собой лестницу.

– Э… да у нас настоящий штурм! – воскликнул центурион почти с радостью.

Видимо, решил, что это будет весело.

* * *

Пан топал домой в приподнятом настроении – то ли он не боялся хозяина, то ли домашняя трепка была для него делом привычным.

Дом рядом с кипарисом оказался ничуть не поврежденным землетрясением – как и сам кипарис. Только зелень огромного дерева припорошило известковой пылью, отчего великан казался поседевшим. Этот район пострадал меньше других – даже фонтан на перекрестке функционировал, и, выстроившись в очередь, горожане набирали в кувшины воду.