Космогон - Борис Георгиев Страница 6
Космогон - Борис Георгиев читать онлайн бесплатно
Ознакомительный фрагмент
Он прекрасно знает нашу историю, недурно ориентируется в литературе и музыке, но языки изучает лишь по необходимости – для общения с отдельными индивидами. С лингвистикой у него странные отношения. Он считает её не наукой, а искусством. Всякий раз, когда переводчику требуется вступить в контакт, он изучает особенности мышления партнёра, его вкусы и предпочтения, затем создаёт метаязык, оптимально подходящий для конкретного сообщения и только после этого начинает разговор. Построенный массив лексики и языковые конструкции использует лишь однажды и до новой встречи не сохраняет, ведь оба контактёра изменчивы, значит, нужно менять и средства коммуникации. При таком подходе каждый акт общения действительно сродни произведению искусства. Первое время такой подход казался мне интеллектуальным транжирством, но постепенно я привык. Научился ценить труд моего реликтового переводчика и поэтому каждый полученный от него текст изучаю с должным почтением, дотошно. Всеми силами разума стараюсь проникнуть во все смысловые слои уникального послания.
Признаюсь, на сей раз было над чем поработать. Натурально, дым валил у меня из ушей к одиннадцатому часу битвы с текстом о Космогоне-Огороднике. Я составил хронологическую таблицу, провёл сравнительное феноменологическое исследование, попутно строя таблицу терминов. Стол завален был раскрытыми в нужных местах справочниками по астрофизике. Кое-что по квантовой теории поля я тоже держал поблизости, на полу веранды, вдруг понадобится. Закладки поисковой машины теснились, не помещаясь в панели задач, к одиннадцатому часу сражения. И тут я понял, что нужно прерваться. Не только потому, что мозги закаменели, как у крупнотелого вялодумца силиконового, и шевелились с натугой, разве что не скрипели каменно, и не устал я, – просто забеспокоился. Случайно наткнулся на некую мелочь, она засела занозой, не давала сосредоточиться. Я отложил диаграмму Герцшпрунга – Рассела, обхватил голову руками и тупо уставился в текст: «…светило, коему мною назначено во тьме быть светочем, равнять мягкотелых жителей помыслы и склонять их ко счастливому слиянию…» Нет, не то. Унизительно, когда тебя называют мягкотелым и хотят принудить к слиянию, но не в этом суть. Что меня задело? Выше? «Побегопредупреждение» и что-то там было ещё про обрезку побегов. Непонятно, но может, пока и не должно быть понятно, это ведь только начало, текста всего лишь треть проработана. Что меня насторожило? Рассуждения о колышке? С ним всё ясно – Луна это. Я повернул голову. Полноликая Диана равнодушно глядела на меня из тёмного заоконья, бесстрастно, как и на прочих думотериев. Блин на чёрной сковороде. Колышек. Бледный лик, изъязвленный столкновеньями с телами большими и малыми, виден был отчётливо. Моря, кратеры. Близко, значит. Ближе некуда. И тут я понял, что меня занозило. «Вкруг каждой сферы по шарику! На каждом шарике печать треугольная, да так хитро поставлена – точнёхонько против клубня, ближе некуда». Меня пробрал озноб, хоть и не было холодно. Вспомнил, при каких обстоятельствах впервые обратил внимание на треугольное клеймо, странный оттиск на лунной поверхности. Надо было освежить в памяти свидетельство очевидца. Я убрал с экрана всё лишнее, порылся в архиве, отыскал тот файл и стал читать о побеге Вавилова, всё ещё надеясь, что совпадение случайно, а страхи беспочвенны.
Симпсон прислушался. Минут пять назад батарея тонкостенных стаканов, парадно выстроенная в лотке разливочного автомата, негромким дребезгом отозвалась на сотрясение. Но и не случись этого – чуткий к малейшей вибрации инженер-строитель привычно отметил бы: началась загрузка, второй контейнер с «унитрансом» вошёл в пазы обоймы. Есть стыковка. Какие-нибудь минуты – и всё. Звякнут под барной стойкой стекляшки, отмечая закрытие створов, а это значит, что регламент выполнен, пора домой. Часы над входной аркой поставлены по среднеевропейскому времени, на них семь пятьдесят две пополудни. Линда, будь у неё феноменальное зрение, смогла бы увидеть сверкающую капельку посреди Центрального Залива и рядом с нею чёрную громаду «Гефеста». Луна в последней четверти, терминатор уже отрезал от Sinus Medii немалую долю, тени удлинились, лучшего времени для визуальных наблюдений не придумаешь. Но даже будь у Линды вместо глаз менисковые телескопы большой мощности, разглядеть мужа под зеркально-сверкающей кровлей ей не под силу. Наверняка, она и не пытается. Вернулась из супермаркета, паркует сейчас машину, ворча, что жене строителя не пристало ездить на развалюхе и жить на развалинах. Гаражные ворота заедают ей век. Узки и не с первого раза открываются. Где уж тут вести за Луной наблюдения.
Инженер, сдерживая улыбку, хмыкнул, повернулся на высоком табурете и облокотился о столешницу из фальшивого мрамора, подперев ладонью щёку. «Побриться бы», – лениво подумал он и хотел устроиться с удобством, но под стойкой снова задребезжало стекло. Симпсон встрепенулся и косо глянул на часы. Без пяти, точно по регламенту. Значит, двойная премия. Будет чем задобрить Линду. Где там Пьер? А, ну да, ему ещё надо задействовать автоматику синтезатора, то да сё…
– Соль-до! – прозвучал из-под полированной панели рояльный голос, радуга огоньков за тёмным стеклом зажглась, погасла и замерцала, переливаясь цветными волнами, – синтезатор ожил, проверил собственное самочувствие и показал полную готовность принять заказ. И тут же в отдалении хлопнула дверь.
– Пьер? – спросил Симпсон, вытягивая шею, будто мог заглянуть за угол.
Коридорный зев озарился, световой язык лизнул кремовые плиты пола; и в полутёмное ресторанное помещение вынесло эхо шагов.
– Нет, не я. Тень моего славного прадеда, – симулируя раздражение, отозвался из коридора Монтескью.
Он ворвался в зал, швырнул на стойку планшет, крикнул в потолок: «Ради чего затемнение? Ждём налёт?» – шустро взлетел на табурет, захлопал ладонью по мрамору, взывая: «Бармен! На два пальца очищенной!»
Инженер поморщился. За неделю эксцентричный помощник надоел горше пускового регламента.
– Анализы смотрел? – спросил Симпсон, следя за голосом, чтобы, упаси бог, тоном не выдать неудовольствия.
– Ослиную мочу пополам с дерьмом вместо «унитранса» подсунули, как и всегда, – хохотнул Монтескью, тыча пальцем в планшет, в подсвеченную зелёным надпись «Качество пасты соответствует норме». – Знаешь этот анекдот? Ваша лошадь больна диабетом. А?! Ха-ха! Люк, ты понял, что показали анализы?
Помощник от избытка чувств толкнул шефа в плечо, тот снёс фамильярность безропотно. Пьер, очевидно, был в восторге от порции соли, растворённой в бородатом анекдоте. «Лучше не отвечать, – решил Симпсон, – иначе правнук благородного прадеда пустится в объяснения, а этого не хотелось бы. Шуточки плоские… В печёнках уже. Кстати, надо бы выяснить, не его ли рук дело. Не он ли вчера устроил? А что?.. Очень на него похоже – разыграл, а я дёргаюсь. Или не спрашивать?»
– Не желаешь ли сам опробовать? – не унимался Пьер. – Доверяй, но проверяй! Анализы анализами… Долой автоматику, да здравствуют вкусовые пупырышки! А?! Ха! Закатим пирушку на манер презренного выскочки де Баца, что бы там ни думала тень моего прадеда! Эй, бармен! Бургонского! Но чш-ш! Прадед может обидеться!..
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии