Молодой маг Хедин - Ник Перумов Страница 6

(Комментарий Хедина: нет, времена Древних Богов так и не назвали Золотым Веком. Не надо обманываться, время идёт вперёд, сильный черпает силу в прошлом, но смотрит в будущее.)

О́дин поворотил Слейпнира назад к населённым областям – искать место дому.

Но – никак не мог остановиться. Хотелось смотреть и смотреть, жадно замечать всё изменившееся, вспоминать, сравнивать.

На дальнем севере, невдалеке от Гнипахеллира, на безжизненном некогда Рёдульсфьёлльском камне, поднялись густые леса – настоящий сад, невольно подумал Старый Хрофт, приближаясь к ним с востока. За его спиной вставала заря, нежно-розовая, бестревожная, мягкая – словно и не случилось ничего, словно и не лилась кровь на Боргильдовом поле.

Что-то заставило О́дина оглянуться – наверное, давняя привычка, «чтобы за спиной всё чисто было».

В рассветных лучах мелькнула тонкая точёная фигурка, почти тонущая в розоватом сиянии. Мерно взмахивали белоснежные крылья, грациозно и почти лениво, но неведомое существо неслось с такой быстротою, что уже настигало самого Слейпнира.

Волшебный жеребец тоже почуял неладное, выгнул шею, тревожно захрапел, словно норовя остеречь седока.

– Остановись, – похлопал его Старый Хрофт. – Жаждущему беседы – ответь. Даже если потом он окажется врагом.

(Комментарий Хедина: Отец Дружин наверняка приукрашивает…)

Прикрывая глаза ладонью, О́дин следил за стремглав нёсшейся фигуркой.

Та резко взмыла вверх, сложила крылья – и замерла рядом с восьминогим жеребцом, стоя на воздухе так же свободно и спокойно, как он сам.

Девочка, или очень юная девушка, по людским меркам на вид – лет тринадцать. Чуть курносый нос, веснушки, ямочки на щеках, большие глаза цвета молодого янтаря и поток ничем не обременённых волос – точно вороново крыло. Белейшая туника до середины икр, блистающие тонкие браслеты охватывают запястья и лодыжки. Она вся словно светится изнутри, и свет её не обжигает, не слепит, он мягок и умиротворяющ.

– Здравствуй! – звонко говорит девушка и улыбается, на щеках играют ямочки.

Мрачно и угрюмо смотрит Отец Дружин, невольно вспоминая собственных дочерей и самую младшую из всех, Рандгрид…

Но заговоривший первым и приветствовавший тебя благословен, ему надлежит ответить со всем вежеством.

– Привет и тебе, крылатая дева. Быть может, ты нуждаешься в помощи? Быть может, преследует тебя враг или кто иной, задумавший причинить тебе ущерб? – отвечает бог О́дин додревней обрядовой фразой, и девушка звонко смеётся.

– Благодарю тебя, странствующий на восьминогом жеребце, но нет, никто не грозит мне и не задумывает причинить мне ущерб, – она хихикает, в глазах пляшут весёлые искры. – Я просто хотела глянуть… а можно его погладить? – тонкая ладонь протягивается к подозрительно косящемуся на незнакомку Слейпниру.

– Только если он позволит, – говорит Старый Хрофт, изо всех сил стараясь сохранить достойную изгнанника мрачность. – Слейпнир своенравен, и даже я не могу сказать, кого он примет, а кого и куснёт. Но прости мне, что не назвал своего имени тебе, крылатая дева, я…

– Ой! – щёки девушки заливает стремительный густой румянец. – Древний бог О́дин, я не желала обидеть тебя. Но… Ярмина имя мне, владыка солнечного света великий Ямерт – отец мне, а хранительница звёзд Явлата – мать. Я же управляю утренними и вечерними зорями, таков мне поставлен урок.

– Дочь пресветлого Ямерта, но разве не знаешь ты, что я был врагом отцу твоему? Разве можешь ты говорить со мной? Разве не разгневается на тебя твой родитель, коего должно почитать?

– Ой, нет, конечно! Ведь всё то когда было! Кому нужна та война? Подрались да помирились, так всегда бывает, – дочь Ямерта глядела большими ясными глазами прямо в лицо Старому Хрофту, и Отец Дружин понимал – она не лжёт и не притворяется.

– Нет больше никакой вражды, – убеждённо повторила Ярмина. – Мой великий родитель правит мирами мудро и справедливо. Все любят его и почитают.

Правильно учили тебя, девочка, подумал О́дин. Но вслух, конечно же, ничего не сказал. И уж конечно, ему нет никакого дела до дочери своего главного врага. Она ведь и в самом деле ничего не знает…

– Была ли ты, – откашлялся Старый Хрофт, – была ли ты, прекрасная, на Боргильдовом поле? Знаешь ли, что это такое?

– Конечно, знаю, – искренне изумилась Ярмина. – Там, где силы добра и света победили зло.

Ни тени сомнения в чистых янтарных глазах.

– Ярмина, дочь могучего Ямерта, – титулования врага выговариваются с трудом, но Отец Дружин ломает себя, – я бился там. Я сражался с твоим отцом и другими, явившимися с ним. Ты всё ещё хочешь говорить со мной?

– Конечно, – повторяет девушка. – Мой великий отец победил зло в тебе самом. Ты теперь тоже добрый. Я вижу.

Бог О́дин лишился дара речи.

(Комментарий Хедина: Ярмина исчезла вместе с остальными Молодыми Богами после их поражения в Обетованном. Правда, она исчезла, а вот с вечерними и утренними зорями ничего страшного не случилось. Видать, жалел пресветлый Ямерт дочурку, поручив то, что и без неё прекрасно работало.)

И, пока Отец Дружин молчал, Ярмина, верно, приняв это за согласие, принялась гладить пофыркивающего Слейпнира. Жеребец пристально глядел на крылатую деву, однако не противился.

– Какой хороший, – восхитилась девушка, глядя коню в глаза. – Где твой дом теперь, древний бог О́дин? Я могу навестить тебя?

Она добра, угрюмо подумал Старый Хрофт. Добра сама по себе, наивна, но добра.

– Если на то будет твоё желание, прекрасная дева. А где мой дом… ему ещё предстоит появиться.

– Когда появится, позови, – простодушно улыбнулась дочь Ямерта. – Выйди на заре, посмотри на восход или закат и произнеси моё имя. Я услышу. Счастливо, восьминогий, я скоро тебя снова увижу. Принесу чего-нибудь вкусного, обещаю! В Обетованном много всего растёт… До встречи, Древний Бог!

– Пусть будут легки твои крылья, прекрасная, – ответил Отец Дружин, нимало не покривив душой.

Она действительно прекрасна. И пусть её полёт действительно остаётся лёгок.

(Комментарий Хедина: эту историю Отец Дружин записал сам, собственной рукой. Что хотел он сказать? Что дочь Ямерта за отца не отвечает? Что и среди Молодых Богов были не только враги? – так это мы с Ракотом знаем и так, на примере Ялини. Может, ему просто надо было избавиться от наваждения? Выплеснуть на пергамент, отделить от себя, чтобы потом было легче ненавидеть и мстить?)

Дом получился на славу. Отец Дружин, как он понял сам, питал привязанность к огромным дубовым брёвнам, положенным на дикий камень.

Жилище Отца Дружин словно врастало в холм, окружённое со всех сторон лесистыми склонами, точно на дне природной чаши. Глушь и пустота, но Старый Хрофт искал сейчас именно уединения. Его планы больше не требовали ни учеников, ни последователей.