Война за Возвышение - Дэвид Брин Страница 6

Мужчина мрачно кивнул. Какое-то время оба молчали. Напряжение незримой стеной повисло в воздухе. Атаклена восприняла его как простой, темный глиф неуверенности и страха.

– Это что-то огромное, – негромко сказала наконец женщина. – Что-то по-настоящему важное.

Атаклена отошла, поняв, что люди обратили на нее внимание. С самого прибытия на Гарт она постепенно меняла форму тела так, чтобы черты лица и фигура напоминали земную девушку. Но способности тимбрими к изменениям не безграничны. Невозможно скрыть, кто она на самом деле. Если бы она осталась на месте, земляне обязательно поинтересовались бы ее мнением о нынешнем кризисе, и ей не хотелось признаваться, что она знает не больше них.

Атаклена находила такую ситуацию печально-ироничной. Снова, как и во время знаменитого дела «Солнечного ныряльщика» два столетия назад, земные расы в центре внимания. На этот раз межзвездный кризис вызван кораблем, впервые в истории руководимым экипажем неодельфинов. Второй по возрасту расе клиентов землян не более двухсот лет, она моложе даже неошимпанзе. Никто не может предугадать, как китообразные астронавты выберутся из положения, которое создали по собственной небрежности. Но последствия их открытия уже затронули половину известной галактики и дошли даже до таких далеких планет, как Гарт.

– Атаклена...

Она повернулась. Рядом стоял Утакалтинг и доброжелательно смотрел на нее.

– Все в порядке, дочь?

Она чувствует себя такой ничтожной в присутствии Утакалтинга.

Невзирая на его мягкое обращение с ней, ей всегда немного страшно. Так совершенны его искусство и самообладание, что она даже не почувствовала его приближения, пока он не коснулся ее руки. И даже сейчас ее кеннинг не проникает в его ауру, и она видит только эмпатический глиф, который называется каридоуо – отцовская любовь.

– Да, отец. Я... все в порядке.

– Хорошо. Значит, ты собралась и готова к экспедиции?

Он говорил на англике. Она ответила на тимбримийском варианте галактического-семь.

– Отец, я не хочу уходить в горы с Робертом Ониглом.

Утакалтинг нахмурился.

– Мне казалось, что вы с Робертом друзья.

Ноздри Атаклены раздраженно раздулись. Почему Утакалтинг сознательно не понимает ее? Он должен знать, что сын планетарного координатора не вызывает возражений в качестве спутника. Из всех молодых землян Порт-Хелении Роберт наиболее соответствует определению ее «друга».

– Отчасти именно из-за Роберта я прошу тебя передумать, – сказала она отцу. – Он стыдится того, что ему приказано «нянчиться» со мной, как они говорят. Все его товарищи и одноклассники в милиции и готовятся к войне. И я не могу винить его за такое отношение.

Утакалтинг хотел ответить, но она торопливо продолжила:

– И еще я не хочу оставлять тебя, отец. Объясню еще раз логику своих действий: я уже говорила, что могу оказаться тебе полезной в предстоящие недели. А теперь добавлю еще это.

С огромным старанием она сосредоточилась на создании глифа, который задумала с утра. Она назвала его кей'патие – просьба быть в опасности рядом с тем, кого любишь. Щупальца ее дрожали над ушами, глиф тоже дрожал, возникая над головой, и начал вращаться. Но наконец стабилизировался. Она послала его по направлению к ауре отца. В этот момент Атаклена даже забыла, что комната полна неуклюжими гладколобыми землянами и их мохнатыми маленькими клиентами-шимпами. В мире оставались только они двое и мост, который она жаждала перебросить через пустоту.

Кей'патие опустился в ждущие щупальца Утакалтинга и завертелся там; его оценка высветила глиф. Атаклена ахнула, увидев его красоту. Она знала, что искусство отца намного превышает ее скромные возможности.

Глиф, как мягкий утренний туман, опустился на корону отца и продолжал там светиться.

– Прекрасный глиф. – Голос его звучал ласково, и Атаклена увидела, что он тронут.

Но... Она сразу поняла, что его решение осталось неизменным.

– Предлагаю тебе мой кеннинг, – сказал он и достал из рукава небольшую позолоченную шкатулку с серебряной застежкой. – Твоя мать Матиклуанна завещала, чтобы ты получила это, достигнув возраста зрелости. Мы еще не обсуждали эту дату, но я считаю, что настало время отдать тебе это.

Атаклена мигнула; неожиданно ее охватили противоречивые эмоции. Как часто хотелось ей знать, что оставила ей в наследство покойная мать. Но теперь медальон вдруг напомнил ей ядовитого жука.

Утакалтинг не стал бы так поступать, если бы считал, что они еще встретятся.

Она поняла:

– Ты собираешься сражаться!

Утакалтинг на самом деле пожал плечами – он перенял человеческое выражение неуверенности и равнодушия.

– Враги людей и мои враги, дочь. Земляне храбры, но в конце концов они всего лишь волчата. Им пригодится моя помощь.

Атаклена поняла, что его решение окончательное и дальнейшими возражениями она ничего не добьется, только будет выглядеть глупо в его глазах. Их руки встретились над медальоном, длинные пальцы переплелись, и они вместе молча вышли из комнаты. И на мгновение им показалось, что их не двое, а трое, потому что в медальоне было что-то от Матиклуанны. Этот миг для обоих был мучительно сладостным.

Дежурные неошимпы-милиционеры вытянулись и раскрыли перед ними двери, и они вышли из здания министерства в яркое солнечное утро. Утакалтинг проводил Атаклену к обочине, где лежал ее рюкзак. Руки их разжались, и в ладони Атаклены остался медальон матери.

– А вот и Роберт, точно в срок! – сказал Утакалтинг, прикрывая глаза. – Мать считает его непунктуальным. Но когда дело не терпит отлагательств, он всегда точен.

Мимо лимузинов и армейских машин милиции по дороге пролетел старый разбитый флиттер.

– Тебе понравится в Мулунских горах. Я их видел. Они очень красивы. Воспользуйся случаем, Атаклена.

Она кивнула.

– Я выполню твое пожелание, отец. Постараюсь усовершенствоваться в англике и изучить эмоциональные особенности людей.

– Хорошо. И смотри в оба: вдруг увидишь легендарных гартлингов.

Атаклена нахмурилась. Ее отец увлекается преданиями волчат. В последнее время это увлечение стало перерастать в одержимость. И все же никогда нельзя сказать, серьезен Утакалтинг или готовит очередной розыгрыш.

– Поищу, хотя эти существа исключительно мифологические.

Утакалтинг улыбнулся.

– Мне пора. Моя любовь останется с тобой. Она станет птицей, парящей... – он сделал жест руками... – над твоим плечом.

Его щупальца на мгновение нежно коснулись ее, и он тут же исчез, присоединился к встревоженным военным. Атаклена осталась стоять, думая, почему Утакалтинг воспользовался такой странной, сугубо человеческой метафорой.