Пирамиды астрала - Виктор Кувшинов Страница 6

Пес на удивление спокойно дал взять анализ, и я, расчувствовавшись, скормил ему найденный в кофейне кусок булки. Осталось только пожелать собаке спокойной ночи и отправиться спать, что я и сделал.

Очутившись на улице, понял, что уже брезжит утро и транспорт не ходит. Какой же я идиот, что не приехал в институт на машине! Она хоть и старушка, но до работы и обратно довезти смогла бы. А сейчас мне предстояло тащиться пешком три километра по пустым и гулким улицам города…

Я уже минут двадцать мерил шагами ночной асфальт по направлению к дому, когда заметил в проулке, мимо которого шел, темную мужскую фигуру. Мой взгляд буквально споткнулся об эту тень. Пройдя мимо, я всем нутром почуял, как он вышел и посмотрел мне в спину. Ноги непроизвольно замедлили шаг…

Странно: я продолжал идти по ночной улице, но теперь это уже была совсем незнакомая местность. Это не была улица из нашего города… Может быть, какого-нибудь старинного европейского «бурга» с мощенной булыжником мостовой, странными зданиями, выложенными из разнокалиберного камня, но всяко не современного, заасфальтированного до прямоугольной банальности местообитания бетонных коробок.

Сообразив, что случилось нечто, явно противоречащее здравому смыслу, я решительно остановился и посмотрел назад. Нет, я не ошибся — там стоял этот сумеречный тип. Но улица не хотела меняться обратно на привычную.

Я реально устал и хотел спать, поэтому никакие шуточки никаких хиромантов не заставили бы меня сейчас отказаться от мысли поскорее очутиться в постели. Поэтому я в самом раздраженном расположении духа попер на этого типа. Моя злость только выросла, когда стало виднее снисходительно ухмыляющуюся рожу.

«Я тебе поухмыляюсь сейчас!» — подумал я и с ходу напустился на ночного гипнотизера:

— Какого хрена вы, «многоуважаемый», испортили такой милый серый пейзаж индустриального города? Что за средневековое безобразие?

— А ты шустрый парень, однако, — еще раз ехидно усмехнулся тип и добавил: — Ты должен прекратить то, чем занимаешься. Обещай мне это, или я не выпущу тебя отсюда! Будешь век по этому мертвому городу бродить.

— Вы, дяденька, не тыкайте мне тут! И потом, чем я таким непристойным должен прекратить заниматься? Что-то не пойму.

— Ты сам знаешь, — пытался удержать пафосную снисходительность дядька, но в его голосе проскользнула неуверенность.

Но я же еще тот пройдоха — сразу почуял слабину и решительно въехал по дяде фразой:

— Ничего я не знаю! И вообще, как же я смогу продолжать заниматься этой своей никому не известной деятельностью, если буду бродить здесь вечность? У вас явно плохо с логикой, а мне спать хочется. Так что до свидания, а лучше — прощайте! — С этими словами я решительно развернулся и быстро зашагал к дому.

Дойдя до угла, закрыл глаза, повернул направо и сделал пару шагов в надежде, что, исчезнув с прямой видимости, смогу отделаться от этого гипноза. Моя наивная уверенность не подвела: открыв глаза, я увидел милый моему сердцу пейзаж обшарпанных и вылинявших шестнадцатиэтажек.

«Что за ярмарочные фокусы? Неужели он требовал, чтобы я перестал собак на тот свет отправлять? Так откуда он узнал? Нет, бред какой-то…» Вообще-то есть одно правило: если хотите, чтобы среднестатистический человек чем-нибудь занялся всерьез, запретите ему это делать. Я ничем от среднестатистического человека не отличался, и раз уж мне попала вожжа под хвост… короче, при виде своего подъезда выбросил все эти угрозы из своей головы. А может быть, и зря…